Не унять эту злую «Боль»: 10 дней с музыкантами

В июне в Москве прошел 4-й фестиваль «Боль», главное музыкальное событие для тех, кому нет 20. Постпанк и рэп, электроника и арт-рок — без четкой привязки к тому или иному музыкальному направлению фестиваль наглядно показывает состояние андеграундной сцены, которая однажды может стать мейнстримом. Эти несколько десятков групп — музыкальные герои, которых уже приглашают выступать в прямые эфиры «Вечернего Урганта» и провозглашают символами поколения.

Весной организатор фестиваля Степан Казарьян отправился на автобусе в небольшой шоукейс-тур с пятью группами из постоянного состава фестиваля: Shortparis, «ГШ», «Казускома», «Спасибо» и «Электрофорез». Их задачей было продемонстрировать срез современной российской музыки, а задачей Саши Мадемуазель — зафиксировать будни современных рок-музыкантов.

— Этой весной музыканты, которые регулярно выступают на фестивале «Боль», отправились в тур в Европу. Организацией тура занимался Степа Казарьян. Я встретила его в московском баре и попросилась поехать с ними, чтобы задокументировать все происходящее.

Из групп я практически никого не знала. В первую ночь ужасно испугалась, потому что все начали пить самогон и орать. Но потом решила, что в крайнем случае в ближайшем городе возьму билет на самолет и вернусь в Москву.

Музыканты тоже не знали, кто я, и постоянно расспрашивали, что я делаю в автобусе. Позже выяснилось, что организаторы предлагали музыкантам продавать билеты в автобусе для групиз, и все отказались. Когда они увидели меня, то решили, что я какая-то сумасшедшая баба, которая решила потусоваться 10 дней в автобусе.

В первую ночь ужасно испугалась, потому что все начали пить самогон и орать.

Мы были в Минске, Варшаве, Берлине, Познани и Калининграде. Людей на концерты пришло не очень много, но это понятно — русская музыка на русском языке привлечет в первую очередь эмигрантов.

Группы обидятся, если скажу, кто из них мне больше всего нравится. Если честно, я такую музыку не слушаю. Но мне очень импонирует сам фестиваль, я уже несколько раз снимала его для разных изданий. Мне нравится его угар и молодежь, которая туда ходит, — такие пятнадцатилетние, свободные, веселые и клевые. Там есть чувство свободы, как на настоящем рок-фестивале.

Мне нравится его угар и молодежь, которая туда ходит, — такие пятнадцатилетние, свободные, веселые и клевые.

Я захотела поехать с музыкантами, потому что заметки из роуд-трипа — это такой отбитый фотографический жанр, который близок мне как репортажнику. Моей целью было задокументировать все вокруг выступлений, жизнь героев.

Я снимала много разных фестивалей и уже задокументировала наше поколение. Может, сейчас это не самая востребованная фотография, но через 20 лет меня будут ловить фоторедакторы с просьбой продать им эти снимки.

Поколение успело смениться за те 10 лет, что я фотографирую. У людей, которых я снимала в «Солянке» в 2007-м, уже есть дети и стабильная работа. Они выбираются куда-то раз в год, чтобы тряхнуть стариной, а потом возвращаются к своей жизни. Они выросли в жирные 2010-е, когда деньги падали с неба и никто не чувствовал, что кольцо сжимается вокруг шеи.

У меня много надежд на тех, кому сейчас 15. Они более живые, они выросли в эпоху интернета, у них есть чувство внутренней свободы, их подбешивает то, что происходит в стране. Им нечего терять, в отличие от моих старых знакомых. За ними интереснее наблюдать. Они более остервенелые в плане веселья.

Конечно, я думаю, что и они в этом всем разочаруются. Мы поиграли в революцию, у нас ничего не получилось — теперь надо дать им поиграть.