К обратной стороне Луны: Жизнь на телескопе

В Украине находится самый большой в мире радиотелескоп — УТР-2 (украинский т-образный радиотелескоп). Он считается национальным достоянием. Площадь — 150 тысяч квадратных метров, или 18 футбольных полей. От различных объектов во Вселенной он принимает радиоволны низких частот и помогает ученым анализировать явления, которые не видны в других спектрах — например, гамма-, инфракрасном и оптическом. Кроме того, на базе телескопа сотрудники строят новую установку — ГУРТ (Гигантский украинский радиотелескоп).

— Я привык узнавать о слияниях черных дыр и экзопланетах из интервью со Стивеном Хокингом, программ Деграсса Тайсона и анонсов Илона Маска — было непривычно говорить о подобных вещах с обычного вида мужчинами в теннисках и джинсах, да еще и в классическом советском кабинете старенького НИИ.

За несколько дней до поездки я позвонил в Радиоастрономический институт в Харькове и попросился приехать — снять телескоп, поговорить с сотрудниками. Меня приняли без лишней волокиты: изголодавшиеся по вниманию общества, ученые радушно встречают гостей.

Ульянов — так по телефону представился заведующий отделом декаметровой радиоастрономии — пообещал отвезти меня рейсовым «рафиком» на телескоп и накормить («Обед вам заказывать на телескопе? Стоит 40 гривен»).

Он встретил меня возле института.

«Жаль, что вы раньше не приехали. У нас утром состоялся семинар, была оживленная дискуссия. Пойдемте к Сан Санычу, он даст вам интервью».

Меня знакомят с Александром Коноваленко — действительным членом НАН Украины и человеком, который много лет поддерживает УТР-2 на плаву.

«Многие, наверное, думают, что украинская наука отстает от мировой. Но низкочастотной радиоастрономии это не касается». — Сан Саныч рассказывает, как в межзвездном пространстве открыли гигантские атомы диаметром 1/10 миллиметра, хвастается обнаружением гроз в атмосфере Сатурна и достижениями в анализе солнечной активности.

На мои вопросы о существовании планет с внеземной жизнью ученые отвечают сдержанно: может, и есть, но мы не долетим. Зато до Луны долетим: директор института — Вячеслав Владимирович — говорит о грядущем космическом проекте.

Внеземная жизнь, может, и есть, но мы до нее не долетим.

«Год назад „Южмаш“ предложил нашим астрономам забросить что-то на Луну. Вопрос — что именно? Мы совместно с университетом имени Каразина предложили установить радиотелескоп на обратной стороне Луны. Там мы сможем без влияния ионосферы Земли делать более точные наблюдения».

И вот я в компании трех ученых, которые заступают на недельную вахту, несусь в «рафике» на телескоп.

Он стоит недалеко от поселка Граково: окруженные полями, три километровых рукава антенн тянутся на север, запад и восток. Это старые установки. От края до края под ними прокопаны тоннели, в которых проводят обслуживание. Иногда через вентиляционные отверстия под землю проваливаются небольшие животные вроде лис. Тогда срабатывает сигнализация — ее поставили после крупной кражи оборудования в середине нулевых.

Новый ГУРТ значительно меньше, и тоннеля под ним нет — но менее полезным телескоп от этого не становится.

В советском общежитии на территории телескопа уютно и чисто. Кровати коротковаты, стены выкрашены в синий цвет. Есть комната, чтобы смотреть телевизор. Но людям здесь неважно, на чем лежать или сидеть, — они тут за другим.

Недалеко от общежития стоит заросшая виноградом беседка, рядом с ней — старая побеленная печь и каменный фонтан, в котором плавают рыбки. Чуть дальше вольер с кроликами, курами и фазанами; во дворе пасется молодой конь Кунак.

Я расспрашиваю сотрудников, почему они занимаются наукой. Говорят, так прикасаешься к чему-то большому. Раньше почти все они работали в других отраслях — Володя, например, преподавал; ушел, потому что в деканате запрещали ставить двойки непутевым студентам. Теперь наблюдает за Солнцем.

Дольше всех в науке Наталья. Она признается, что женщине тяжело отдавать себя этой сфере целиком — нужно и о семье заботиться. Наталья составляет карту нашей Галактики: она напоминает картину абстракциониста.

Она признается, что женщине тяжело отдавать себя науке целиком — нужно и о семье заботиться.

Неподалеку — обсерватория с оптическим телескопом, там наблюдают за кометами и астероидами. К сожалению, из сотрудников там никого не было — только охрана. Внутрь меня пустили, но посмотреть в телескоп не разрешили.

За ужином ученые разливают по кружкам бутылку пива и беседуют о самых обычных вещах. Завтра они снова будут наблюдать за пульсарами и анализировать корональные выбросы.

Утром я возвращаюсь в Харьков и захожу к Сан Санычу сделать еще несколько снимков. Он в приподнятом настроении — показывает фирменный пиджак с орденами за науку, дарит мне книгу своего учителя — академика Брауде. А потом разражается тирадой: «Мудаки эти не понимают, что прогресс всей цивилизации построен на науке! Пишут про „Допу и Гепу“, а про великих ученых, которые принесли славу этой стране, — ни слова. Но мы все равно победим, правда?»

«Правда», — говорю я не кривя душой.