Голышом в деревне:
Портфолио Ирины Клименко
Деревянные хаты, водопады и заброшенные сараи — фотограф Ирина Клименко снимается обнаженной на фоне природы Карпат.
Фотографией Клименко увлеклась с подросткового возраста: когда видела, как родители снимают и самостоятельно проявляют фото. Спустя шестнадцать лет она использует снимки, чтобы раскрепостить себя.
В ее работах нет ничего лишнего. Ирина Клименко признается, что никогда не продумывает кадры заранее, для нее в работе главное — спонтанность. Чтобы достичь эмоциональной разрядки, она снимает объект, который всегда находится рядом, — свое тело.
Киевский фотограф. Выпускница Школы фотографии Виктора Марущенко.
— Когда ты обнажаешь тело, ум тоже обнажается. А обнаженность — это естественное состояние. В нем нет украшений или концепции, нет лишней фигни, на которую мозг зря тратит энергию. Обнаженность — это эмоциональная разрядка.
Я решила снимать себя, потому что я всегда у себя «под рукой». Это позволяет делать кадры, не готовясь и не обдумывая их заранее. Когда человек, время и пространство объединяются и застывают в моменте, возникает магия.
Мои родители снимали на старый советский фотоаппарат, сами проявляли пленку и печатали снимки. Меня всегда завораживал звук щелкающего затвора: когда он опускается, время будто останавливается до следующего кадра. Я снимаю с шестнадцати лет и до сих пор прихожу в восторг, когда щелкает затвор.
Человек, который нажимает на кнопку фотоаппарата, конструирует пространство — двигает его, поправляет, фиксирует. Он создает реальность, наполняет ее своими ощущениями и смыслами. Он восхищается, возмущается, доказывает, делает зрителю больно или приятно.
Любая фотография начинается с «мне хорошо» или «мне плохо». Когда человеку «нейтрально» — ему нечего сказать зрителю.
Мне нравятся тихие места. На моих снимках — гуцульское село, в которое я приезжала на протяжении пятнадцати лет. Дикая природа, водопады, племенной дух местных жителей… Это потрясающее место. Там нет ничего, что отвлекает; это пустота, в которой может возникнуть все что угодно. Мне хотелось влиться в эту реальность и передать ее — открытую и расслабленную.
Я бы не стала снимать насилие: убийства, издевательства.
Я хочу однажды запечатлеть ритуально-театральное действо тибетских монахов — мистерию Цам. Во время нее ламы выходят на свет после месяцев затворничества и танцуют. Можно только догадываться, что они чувствуют в этот момент.
