След пули: Как изобразить любовь американцев к оружию

— Не могу сказать, что в детстве мне пришлось часто иметь дело с оружием, хотя из ружья 22-го калибра в летнем лагере я когда-то пострелял. Я серьезно заинтересовался ролью оружия в американской культуре после переезда в штат Кентукки, где живу и работаю до сих пор. Здесь очень сильна культура оружия. Меня окружает масса чрезвычайно консервативных людей, многие из которых имеют в своем домашнем арсенале пистолеты и винтовки. Но что меня удивляет больше всего, так это их наличие даже у тех, кто считает себя либералом.

В 2014 году на церемонии открытия консерваторской конференции наш сенатор Митч Макконнелл прошелся по сцене, размахивая длинной винтовкой «Кентукки» — символом эпохи Войны за независимость США. И этот жест лишь укрепил мое желание поднять тему. То, что государственный деятель позволяет себе бравировать оружием на глазах у всех, реально меня задело. Мне стала очевидна разница между использованием оружия в политических целях и тем, что у многих владельцев пистолетов и ружей на уме по этому поводу.

Проект «Град» начинается со статистики, которая говорит сама за себя: примерно 40% американских семей владеют оружием, и его общего количества — около 300 миллионов единиц — достаточно, чтобы вооружить каждого мужчину, женщину и ребенка в США.

Причины, по которым люди владеют оружием, очень разные. Кто-то, как мой сосед, заядлый охотник. Другим, как моим коллегам, нравится ходить с друзьями на стрельбище. То есть оружие в США — еще и социальная штука. Отдельная категория — коллекционеры, в большей степени увлеченные внешним видом объекта, а не его способностью причинять вред.

Вторая часть, «Силуэты», родилась из-за желания продемонстрировать чрезмерную зацикленность американской культуры на оружии. Каждая из работ здесь — картонная подложка стандартной мишени безоружного человека со стрельбища неподалеку, по которой в течение недели палят тысячи раз. Я копирую рисунок ударов пуль на поверхности зеркального плексигласа. Зрители становятся участниками дуэли: они занимают позицию безоружного незнакомца на прицеле у отряда с пистолетами.

Третья часть, «Пуля», была в некотором роде возвращением к замыслу «Пустоты», и в ней я пытался ответить на вопросы о том, что создается и что уничтожается в результате выстрела. Мы часто думаем о творчестве и разрушении как о противоположностях, но мне кажется, что отношения между ними гораздо более сложные.

Я хочу предложить зрителям несколько «точек сборки». Часто при первом взгляде на работу они не могут разобраться, что там вообще изображено. Многие потом признавались, что фотографии кажутся им очень абстрактными. Так как люди не могут понять, что же именно они видят, они невольно начинают додумывать. Порой догадки оказываются верны, но чаще между интерпретациями и изображенным в сериях возникает напряжение, конфликт.

Местные в основном встречают проект тепло. После выставки несколько посетителей обязательно подходят ко мне, чтобы рассказать о собственных коллекциях оружия. Я не ставлю перед собой задачу распалить полемику. Мой главный интерес — начать диалог. Я не политик, ответов в кармане не держу, но я точно знаю: ответы возникают в результате открытой, честной и уважительной дискуссии.

Есть риск, что зрители не увидят критический аспект проекта и интерпретируют его как эстетизацию насилия. Лично мне проблемность темы очевидна, но я могу понять тех, кто скажет, что ее нет. Отчасти именно поэтому я продолжаю создавать новые серии об оружии в Америке.

Последняя часть — «Мемориал» — выросла из необходимости обратить, наконец, внимание на ущерб, который оружие наносит американцам. Каждое отверстие от пули — это убийство, совершенное с применением огнестрельного оружия. Я пытался «увидеть» цену, которую платит Америка за приверженность и любовь к оружию.