Мы, наша бабушка и ее камера
Иногда найти выход творческой энергии и время на любимое занятие можно, только когда дети уже выросли. Многодетная мама и бабушка Пегги Нолан стала фотографом всего 12 лет назад. Ее снимки — яркие зарисовки из жизни семьи.
«Вышла замуж, вырастила семерых детей, осталась дома, начала фотографировать, крала пленку, вернулась в колледж, много училась, развелась, сделала пирсинг, много работала, окончила колледж, крала больше пленок, делала больше снимков, вернулась в колледж, окончила аспирантуру, дети выросли, успокоилась, перестала красть пленку, стала больше думать, фотографировала пиво, все еще думает, все еще занимается фотографией» — так американская пресса обычно рассказывает историю Пегги Нолан.
«Хорошую версию прекрасно обыкновенной жизни» женщина отразила в фотокниге «Истории бабушки-хулиганки», недавно опубликованной издательством Daylight. Результат 12 лет съемок — яркий, смешной и ностальгический проект о буднях семерых детей и восьмерых внуков.
Фотограф, магистр изящных искусств. Училась в Сиракузском университете и Международном университете Флориды. Живет в Голливуде. Ее работы находятся в коллекциях MоMA, Мартина Маргулиса во Флориде и Музея искусства Нортона.
— В молодости я хотела быть писательницей, поэтому тратила большую часть творческой энергии на слова. Затем я вышла замуж, много раз беременела (по своей воле). Стремления добиться чего-то в общественной жизни пришлось оставить.
Я помню, как в моей жизни появилась фотография. Одна из дочерей сидела на покосившемся заборе, и ее позвоночник изгибался в изящную линию, в волосах запуталась масса веточек, дул ветерок, и солнце скрывалось за облаками. Жажда творчества всегда бурлила во мне, и, когда я освоила камеру, на меня свалился совершенно новый взгляд на мир — в основном на то, что происходило дома. Порой не надо было даже подниматься со стула: нечто удивительное могло начаться прямо под носом.
Мне интересно было снимать именно семью — зачем мне на фотографиях незнакомцы? Я создавала нашу визуальную историю. Моя мама умерла, когда мне было девять, а отец думал, что на снимки нашей жизни до этого события смотреть было бы больно, поэтому их сохранилось очень мало — я не допустила бы, чтобы с моей семьей случилось то же самое.
Дома фотоаппарат в руках все воспринимали как обычный предмет, и мое чрезмерное любопытство особенно никого не раздражало. Когда дети были маленькими, съемка напоминала увлекательное спортивное мероприятие. Иногда они злились, но затем с удовольствием разглядывали стопки отпечатанных карточек. Теперь дети выросли, и фотографировать их стало труднее: они понимают, как будут выглядеть на снимках, а я же больше похожа на психиатра, который должен предугадать. Но у меня много внуков, и с ними спортивное мероприятие продолжается.
Дети выросли, и фотографировать их стало труднее.
Я не использую слово «гордиться» в отношении своих снимков. Для меня фотография — это приключение: в видеоискателе что-то постоянно меняется, и почти подсознательно меняю положение и я сама, подстраиваясь под то, что там происходит. Изображения «ведут» меня. Случайные размытые карточки, с неправильной экспозицией или плохим источником света за спиной быстрее всего заставляют вернуться на землю.
Кажется, все мои внуки хотят продолжить бабушкино «дело» и стать творческими хулиганами или хулиганками? Но я не думаю, что это главное. Им всем нравится готовить, а старшие обожают карабкаться по скалам. Все читают запоем. Все любят друг друга. Этого достаточно.
Фотографии — Пегги Нолан из фотокниги «Истории бабушки-хулиганки», издательство Daylight
