Выкрасть и закопать: Жестокие банды Центральной Америки
Корни уличных банд Центральной Америки тянутся из Лос-Анджелеса. Там выросли молодые мужчины, родители которых бежали от жестоких гражданских войн и политических преследований в родных странах — Сальвадоре, Гватемале и Гондурасе. Мальчики объединялись, чтобы защитить себя от банд, сформированных из местных. Когда в середине 90-х правительство США начало депортировать гангстеров в страны происхождения, слабые правительства не смогли с ними справиться.
Гангстеры перенесли в Центральную Америку свои методы и кодексы, превратившись в огромные объединения вроде MS-13 и Barrio 18. Они торгуют наркотиками, оружием и людьми; не брезгуют грабежами, рэкетом, заказными убийствами и сутенерством. В Центральной Америке насчитывается до 85 тысяч членов банд.
Такие уличные банды часто считаются международными преступными группировками, поскольку их деятельность выходит за пределы страны. Например, в США действуют десятки тысяч членов MS-13 и Barrio 18. Однако координация на международном уровне организована плохо.
Фотограф из Венеции. Публиковался в GEO Magazin, Bloomberg News, The New York Times, LensCulture, Courrier International, Neuen Zürcher Zeitung, Monocle и Inside Over.
— Этот проект — своего рода эмоциональное расследование проблемы насилия и исчезновения людей в одном из самых жестоких мест на земле: регионе Северного треугольника (состоит из Гондураса, Гватемалы и Сальвадора. — Прим. ред.). Здесь преступные организации и правоохранительные органы систематически похищают людей и используют этот страх в битве за территорию.
Я хотел сосредоточиться на отношениях между человеком и смертью, а главным героем сделать сальвадорского криминолога Израэля Тикаса, который разыскивает исчезнувших. Однажды он сказал мне: «Главное, что меня удерживает, — это боль семей, которые потеряли своих близких, они как зомби, их сердце ушло вместе с сыновьями». Впоследствии я расширил проект и отправился в Гватемалу и Гондурас.
Определить точное количество исчезнувших в Центральной Америке людей почти невозможно, потому что зачастую граждане слишком напуганы, чтобы информировать власти. Правительства, как правило, не решают эту проблему, поскольку уровень убийств слишком высок, а расследование исчезновений означало бы поиск новых тел. Официально говорят, что с 2003 года в Северном треугольнике исчезает до 15 человек в день.
С 2003 года в Северном треугольнике исчезает до 15 человек в день.
Есть организации, работающие над статистикой — как, например, Фонд судебной антропологии Гватемалы, — но они ссылаются на исчезновения во время войны. Правительства Гватемалы и Гондураса не публикуют официальных данных. Власти Сальвадора заявили, что в 2019 году в стране с населением 4 миллиона человек зафиксировано 2 300 исчезновений.
Давление со стороны банд и государственных органов слишком велико, чтобы семьи жертв или правозащитники могли открыто решать эту проблему.
Во время работы над проектом я побывал в самых разных местах — от тайных кладбищ в лесу и подземных туннелей до контролируемых бандами районов и правительственных структур. Получить доступ к государственным учреждениям, вроде криминалистических лабораторий, было проблематично, как и в целом визуализировать усилия организаций, работающих над этой проблемой.
Я встречался с членами банд несколько раз. Некоторые из них были свидетелями, которые помогали властям расследовать дела об исчезновениях, другие — активными членами банд, объяснившими мне способы совершения убийств. Но, возможно, наиболее впечатляющей была встреча с участником MS-13, который работал с мексиканским картелем «Лос-Сетас». Когда я встретил его, он скрывался в отдаленном районе Гватемалы. Это был сложный персонаж — ему приходилось иметь дело со своим прошлым и монстрами в своей голове, пытаясь при этом быть нормальным человеком.
Я видел много ужасных вещей, но трудная часть связана с болью других — матерей, отцов, супругов, детей, — бесконечно ищущих своих близких. Семьи жертв я находил сам в районах, контролируемых бандитами; иногда кого-то советовали местные журналисты. Но самый эффективный способ — пойти в местный морг, найти плакаты с изображением пропавшего без вести и попросить родственников об интервью.
Трудная часть связана с болью других.
Я думаю, что мы живем в исторический момент, когда эмоции подавляются театральным применением насилия. И фотография играет в этом важную роль, поэтому, освещая проблему насилия, я склоняюсь к более спокойному подходу, чтобы понять ситуацию.