Игры, в которые играют мальчики

Одна из самых известных американских фотографов Салли Манн прославилась в начале 90-х после публикации книги «Близкие родственники» со снимками своих детей — Эмметта, Джесси и Вирджинии. Но вместе с признанием она приобрела и ярлык «противоречивая», так как дети на ее снимках жили своей жизнью на их ферме, упрятанной в холмах Вирджинии, — иногда, к примеру, носились там вовсе без одежды. Но Манн верила, что ее объектив должен охватить все как есть. Она фотографировала удачи, гармонию, изоляцию, а также трудности, которые, как правило, часто случаются в юном возрасте: синяки, рвоту, кровавые носы и мокрые постели.

Сыновья другого американского фотографа Карен Осдик тоже живут не совсем так, как кому-то может показаться правильным. В мире, где все еще сильны традиционные представления о мужественности, дети играют, фантазируют и нащупывают собственную идентичность. Но так как стереотипы постепенно сменяются призывом к эмпатии и чувствительности, на этих снимках уже вряд ли что-то покажется противоречивым, скорее — гармоничным.

— Сколько я себя помню, всегда увлекалась фотографией. Когда я была совсем маленькой, взяла папин Olympus и научилась проявлять снимки в темной комнате. Я поступила в университет на факультет бухгалтерии, но страсть к фотографии никуда не исчезла. Я продолжала снимать зарисовки из своей жизни, пока училась. Теперь, когда у меня появились дети, я совершенно естественно начала документировать их жизнь.

Идея создания фотопроекта Modern Boyhood пришла ко мне около четырех лет назад. Я все время делала много фотографий своих сыновей, но только недавно поняла, что за этими изображениями вырисовывается более глубокая история о детстве и взрослении. Сначала снимки были для меня способом наблюдать за поведением сыновей, изучать их настроение. Теперь они стали чем-то большим.

Детство — это прекрасное, но также и сбивающее с толку время. С помощью камеры я наблюдаю, как выкристаллизовывается личность моих сыновей, как они исследуют свой собственный характер и границы. Сейчас они находятся в таком возрасте, когда им нужно примирить свой внутренний мир с миром внешним. Они слушают мои советы — и кое-что запоминают, — однако на них также влияет общество, социальные медиа, кино и друзья с соседних улиц. Все это формирует их мировоззрение.

С помощью камеры я наблюдаю, как выкристаллизовывается личность моих сыновей, как они исследуют свой характер и границы.

Мои дети росли с задержкой речи и с самого начала чувствовали, что они отличаются от остальных ребят. Но тем не менее мне хочется верить, что им хватит смелости мерить себя по своим собственным стандартам, а не сравнивать с другими. Сейчас они много времени проводят на улице, рыбачат и катаются на велосипеде. Но они также любят сидеть уткнувшись носом в ютуб или игру на своем телефоне. В этом мои сыновья похожи на любого другого современного ребенка. Они не выносят скуки и все время пытаются выдумать что-то новое. Если не футбол с дворовыми мальчишками, то пианино и виолончель, если не шопинг, то обнимашки и кино с попкорном. Я пытаюсь не ограничивать их в выборе хобби и не подталкивать к чему-то конкретному — я только наблюдаю за их поисками себя.

В Америке, как и во всем мире, существует много стереотипов о том, какими должны быть мальчики. Ребят чаще всего стыдят за «девчачьи» или «слишком детские» увлечения, а также за физические способности. Но мир меняется. Мы перестаем игнорировать жестокое поведение и оправдывать его тем, что «все мальчишки такие». Например, сюжеты и диалоги современных фильмов сильно отличаются от тех, какие я смотрела в своем детстве. Инклюзивность и принятие понемногу приходят на смену осуждению и порицанию.

В Америке много стереотипов о том, какими должны быть мальчики. Ребят стыдят за «девчачьи» или «слишком детские» увлечения.

Я думаю, что мы должны учить детей не стесняться своих чувств. Мы все рождаемся с одинаковыми эмоциями и страхами, которые не зависят от пола. Говорить детям, что они не могут плакать или бояться только потому, что родились мальчиками, — странно и неестественно. Мой младший сын более эмоциональный. Он боится торнадо и наводнений. Во время карантина он болезненно привыкал к изменившимся обстоятельствам. Как можно объяснить ему, что его эмоции неправильные или немужественные?

Когда создаешь проект о собственных детях, неизбежно находишь в этом и плюсы, и минусы. С одной стороны, теперь у нас есть множество фотографий, которые мы можем пересматривать и вспоминать радостные моменты. С другой — мне бывает сложно переключиться с роли мамы на роль фотографа. Я всегда выстраиваю композицию снимка в голове, но иногда просто не успеваю вовремя достать камеру и упускаю хорошие кадры. А иногда перед моими глазами разворачиваются отличные сюжеты, однако я предпочитаю остаться мамой и прожить эти минуты со своими детьми, вместо того чтобы сделать снимок.

Мне бы хотелось, чтобы зрители, глядя на мой проект, ассоциировали себя с фотографиями. Чтобы вспоминали свое детство, или проживали заново опыт общения с собственными детьми, или же осознавали, что все люди имеют одно похожее желание — быть принятыми такими, какие они есть.

Иногда я предпочитаю остаться мамой и прожить эти минуты со своими детьми, вместо того чтобы сделать снимок.