Кристофер Нанн: «Выпивать под песни Цоя — не значит, что вы хотите вернуться в СССР»
Зимой 2014 года фотограф Кристофер Нанн приехал в Донбасс, тогда ещё мирный регион, не подозревая, что покидать будет уже зону боевых действий. За прошедшие несколько лет он объездил всю Украину, стремясь задокументировать её жизнь без прикрас — такой, какой она ему увиделась. Bird In Flight попросил Кристофера показать снимки и поделиться наблюдениями.
Английский фотограф, живёт в Лидсе. Последние три года работает над проектом об Украине. Сотрудничал с CNN, Esquire Russia, AnOther Mag, Fraction Magazine. Выставлялся в Saatchi Gallery, Darnley Gallery и Vyner Street Gallery в Лондоне, в Grant Bradley Gallery в Бристоле и в Fuse Art Space в Брадфорде. В 2016 году вошёл в список 30 лучших молодых фотографов по версии журнала PDN.
Как вы оказались в Украине?
Впервые я сюда приехал ещё десять лет назад. Украина не чужая мне страна, ведь моя бабушка родом из Ивано-Франковской области.
Были ли у вас стереотипы об Украине?
Да, действительно, в западном мире существует масса стереотипов о постсоветских странах. Первое, что приходит в голову, — повальный алкоголизм, наркомания и бандиты. Конечно, эти вещи существуют и мне приходилось с ними сталкиваться. Но они точно не могут быть определяющими для страны. Может быть, этот образ утрирован, но он прижился в западном сознании. Благодаря фотографии стереотипы только укрепились. Вспомните хотя бы работы Бориса Михайлова или серии о странах бывшего Союза Люка Делайе.
Если отбросить условности, то можно сказать, что для вас Украина — страна третьего мира?
Украина — страна диких контрастов, где крупные города не уступают европейским, и в то же время мне приходилось бывать и там, где царит бедность. Временами даже казалось, что я в стране третьего мира. Но больше всего меня поразило отношение к пожилым людям: складывается впечатление, что о них попросту забыли.
Как вы относитесь к ностальгии по Советскому Союзу?
Ностальгия здесь повсюду, даже в мелочах: я часто слышал, как гривны между собой до сих пор называют рублями. Но если говорить о её природе, то это не столько желание человека вернуться в советские времена, сколько возможность вспоминать свою молодость. Выпивать под песни Цоя – не значит, что вы хотите вернуться в СССР.
Мне запомнился разговор с пожилой женщиной из прифронтового Дзержинска. Тридцать лет назад у неё была возможность работать и путешествовать по стране. Сейчас она живёт гораздо хуже, чем во времена Советского Союза, и еле сводит концы с концами. С началом войны бюрократия стала мучить местных жителей пуще прежнего. Некоторые безумно страдают из-за того, что не могут видеть своих близких, оказавшихся на территории ДНР. Практически невозможно получить пропуск туда, не заплатив.
Каждый вправе иметь своё мнение, но иностранцу трудно по-настоящему понять советское наследие. Он может оценивать его только извне, потому что на этой земле он чужой.
Думаете, реальность украинцев изменилась за прошедшие 25 лет или некая непроизвольная «дикость» всё же осталась?
Я довольно молод, чтобы судить об этом. К тому же я не был здесь в 1991 году. Но все мы знаем, что 90-е годы были чрезвычайно сложным для страны временем. Вы имеете в виду необразованных и несколько некультурных людей? Если быть честным, то в западных областях я несколько раз слышал такие суждения о жителях Востока. Но зачастую дикими жителей Донбасса называют те, кто вряд ли там бывал.
В прошлом году президент Украины подписал закон о декоммунизации. Будет ли он действенным, на ваш взгляд?
Мне ясны причины запроса на декоммунизацию, но я не совсем согласен с самим законом, а вернее с тем, как он реализовывается в некоторых случаях. Многие из тех, с кем я разговаривал, не слишком озабочены судьбой памятников Ленину. Но есть и те, для кого Ленин служит символом российского влияния, от которого они хотят избавиться как можно скорее. Сбрасывание советских памятников под агрессивные выкрики в нестабильном прифронтовом городке — точно не лучшее, что сегодня можно предпринять. В Киеве и других городах Украины я видел множество красивых мозаик, но сегодня их хотят уничтожить, потому что они были созданы в советское время. Всё это выглядит попыткой переписывания истории, и, кроме стыда, такие действия ничего не вызывают.
Видна ли со стороны разница между восточными и западными областями, или это часть политической игры?
Безусловно, между людьми есть некоторые различия, но это действительно часть политической игры. За последние несколько лет пропаганда и дезинформация настроила всех друг против друга. Сейчас уже многие понимают, что эти разногласия вызваны информационной войной в том числе. Я вижу, что, с одной стороны, противоречия между Востоком и Западом усилились, но в целом страна стала более сплочённой.
Расскажите о том, как вы оказались в Донбассе
Я отправился в Донбасс в январе 2014 года, когда он был ещё мирным регионом. Работать одному в чужой стране — значит в любой момент быть готовым к выходу из зоны комфорта. Временами было страшнее обычного, но это часть моей работы. Я совру, если скажу, что мне не было интересно: протесты и бунты поначалу выглядели зрелищно. Но ситуация очень быстро стала выходить из-под контроля. Это было по-настоящему тяжёлое и запутанное время. Сегодня на Востоке все привыкли к тому, что идёт война. Идти на рынок или отводить детей в школу под залпы «Града» — это уже нормально.