Это по пьяни или всерьез? Настенный календарь с картинами жизни в Херсоне

— Я не помню, когда впервые пошел в город снимать и зачем это сделал. Помню, что меня удивили не столько пейзажи и панорамы, сколько ощущение пребывания на некоей территории, где меня постоянно спрашивали, что я здесь фотографирую. Я не был уверен на сто процентов, что мне это позволено, но и жители не ощущали достаточно власти, чтобы меня изгнать. Я честно (хотя в большей степени для сокращения коммуникации) отвечал, что фотографирую красоту. Наверное, поначалу так и было.

Со временем я стал не только отвечать на вопросы, но и взаимодействовать с вопрошающими. Меня интересовало, что люди в этом дворе или на этой улице считают красивым, уникальным, обычным, плохим, хорошим, передовым, отсталым, живым или мертвым. Постепенно поиск исключительного и «красивого» сменился поиском резонирующего. Фотография уже не представляла меня как фотографа, а стала дневниковыми заметками, которые сначала накапливались в архивах без особой классификации. Каждый раз, возвращаясь в один и тот же район, снимая тот же двор, я замечал, насколько разными могут быть установки. Они зависели не столько от моего эмоционального состояния, сколько от суммарного информационного опыта недели, месяца, года.

Когда наступил карантин и время начало прилипать к подошвам, родной Херсон неожиданно стал азбукой витальности. А отсутствие дедлайнов и стратегических планов обнажило сам процесс бытия. Выглядело это так: ты зависаешь в любой точке пространства, и уникальное, особое, интересное (хотя вряд ли это правильные слова) начинает проявляться так же, как и при фотографическом процессе. Не знаю, похож ли подобный опыт на медитацию, но чудо просветления было.

Ты зависаешь в любой точке пространства, и уникальное, особое, интересное начинает проявляться так же, как и при фотографическом процессе.

Однажды в одном стремном районе я увидел, как два штемпа в контражурном свете начинают превращаться в античных героев. Я их снял. Они это заметили и уверенным шагом направились ко мне. Мне это не понравилось, стало тревожно. Один спросил, что я фотографирую, я ответил — закат. И тут неожиданно он сплюнул и произнес: «Закат — это ох*енно!» Второй добавил: «Там с балки невъ*бенный вид». Весь оставшийся вечер я посвятил закату.

Я очень много снимал. Я дизайнер, и фотография стала для меня рабочим инструментом. На каком-то этапе я понял, что фотография — это иллюстрация к рекламному тексту. И не важно, реклама ли это пылесоса, социального проекта, авторской концепции или философской доктрины. Я не уверен, это только моя профессиональная деформация или глобальная коммодификация изображения как такового. Уже нет эстетики (даже с приставкой «анти»), которую бы не присвоила прямая или косвенная реклама.

Фотография — это иллюстрация к рекламному тексту. И не важно, реклама ли это пылесоса, социального проекта или авторской концепции.

Но есть еще что-то вроде поэзии, что тяжело продать без подготовки. В абсолютной ненужности и непрактичности поэзии есть какая-то последняя надежда, подобно тому, как в резервациях концептуальной фотографии есть шанс на сохранение Непорочного Изображения. Речь о некоторой незаметности, скромности, хрупкости авторского высказывания.

Экспедиции в город оторвали меня от проектного состояния, они стали иными практиками, основная ценность которых состоит в отсутствии прогнозируемой ценности. Это не для выставки, не для буклета, не для поддержания вечного огня репрезентации в соцсети. Это для памяти. Зайти на далекую от твоих постоянных маршрутов территорию, поговорить с людьми, которые не разделяют твоих представлений об этике, эстетике, истории, которые выбрали другого президента и иные средства удовлетворения, — это не новый опыт. Это опыт сопротивления.

Это не для выставки, не для буклета, не для поддержания вечного огня репрезентации в соцсети. Это для памяти.

Когда проходит время, то в архивах таких экспедиций можно обнаружить его скелеты. «Все, что нам сегодня пох*й, потомки назовут эпохой». Эти скелеты, каркасы можно облепить мясом нарратива и запечь как фотопроект. И поскольку сегодня фотопроектом может быть сайт, набор открыток, календарь, проекция, акция, линия одежды, раздаточная агитация и прочее, то его финальная форма добирает драматургию из инструментария.

«Не весна» — это короткий (двухчасовой) сет в Таврическом микрорайоне родного города, обутый в форму настенного календаря. Это история про кризис непосредственного жизненного опыта, когда картинки на любимом мониторе начинают формировать истинную картину мира — или, по крайней мере, такую, на которую ты реагируешь как на истинную. Есть подозрение, что где-то там, за окном, за поворотом, на конечной 33-й маршрутки что-то не так, как здесь, что-то по-другому.

Основная особенность этого сета — попытка выбрать некое иллюзорное среднее. Это не весна, но и на зиму не похоже. Это не случайная фотография, но и не выстроенная. Это утро, день, вечер? Это Херсон, Житомир, Николаев? Это по пьяни или всерьез? Это типичное или все-таки уникальное? Это не уличная фотография, здесь мало цирка и трюков, но и не пейзажная — чем тут любоваться? Это критика, сарказм или все-таки ирония? Это лабиринт самоидентификации Херсона.