Реквием по индустриализации: Портрет другой Америки

Америку часто рисуют как вечный пляжный праздник, салюты на День независимости и предрождественскую шумиху в стиле «Один дома». Про страну совсем других, менее сказочных оттенков рассказывают единицы, вроде режиссера Майкла Мура, изучающего стрельбу в местных школах, политические интриги вокруг 11 сентября и последствия экономического кризиса 2007—2009 годов. Таким же честным и далеким от блестящего патриотического фасада «на экспорт» кажется и проект Тэмы Стауфер «К северу от города» — портрет постиндустриального Хадсона на Гудзоне. Реквием по индустриализации, послезавтра Великой депрессии.

— Фотографии из книги «К северу от города» рассказывают об истории одного из самых старых регионов США. Город Хадсон стал портом в 1785-м и с тех пор быстро развивался как важный китобойный и торговый морской пункт. В XX веке экономика Хадсона сильно пострадала от последствий Великой депрессии: металлургические заводы закрыли, рабочие очутились на улице. Во многом взлеты и падения культурного и экономического ландшафта Хадсона отражают опыт десятков других постиндустриальных городов по всей Америке.

Почему именно Хадсон? Все началось в 2012 году, когда я еще жила в Нью-Йорке. С моей партнершей мы часто ездили в Джермантаун, деревню недалеко от Хадсона (несколько фотографий оттуда также включены в книгу, например снимок желтого дома). Богатство истории и ландшафта региона сильно меня впечатлило. Я подозревала, что рано или поздно начну проект, который как-то будет с ним связан.

Съемки начались осенью 2015 года после того, как мне пришлось переехать в Монреаль — я приняла предложение приступить к преподаванию в Университете Конкордия. При каждом возвращении в США, в перерывах в учебном году, долина Гудзон была моей «домашней базой» — так серия постепенно развивалась.

Между подъемом и падением промышленности на Гудзоне есть мощные параллели с той частью Среднего Запада, где я провела первые 32 года моей жизни. Похожие параллели я нахожу и с регионом Южные Аппалачи, где живу сейчас. Я выросла в Каламазу, штат Мичиган, на полпути между Чикаго и Детройтом, и, безусловно, последствия промышленного роста и упадка и их влияние на жизнь общины очень чувствуются и там. Мои самые ранние воспоминания об Америке — галерея видов из окна автомобиля, на котором мы с семьей проезжали небольшие поселки и заводские городки на Среднем Западе.

На фотографии Аллен-стрит — историческое здание из красного кирпича у реки. Раньше там располагался завод по переработке китового жира, конструкция все еще бодрится по соседству с двумя недавно построенными домами, обшитыми досками, — типичным жилищем рабочего класса Новой Англии. Другие снимки из проекта — экстерьеры и интерьеры вековых рыбацких лачуг, до упадка города там обитали местные охотники и рыбаки.

На фотографии Аллен-стрит — историческое здание из красного кирпича у реки. Раньше там располагался завод по переработке китового жира.

Река Гудзон играет огромную роль в истории Хадсона (он был назван в ее честь, на английском два названия имеют одинаковое написание — Hudson. — Прим. перевод.), на одной фотографии я запечатлела вид с той же точки, с какой залив рисовали многочисленные художники местной школы искусств. Правда, сегодня картина значительно отличается по настроению: палитра мрачна, а противоположный берег усеян фабриками. Живопись середины XIX века — сплошь пасторальная романтика. Другие изображения промышленных объектов, окружающих город (например, заброшенный завод по производству цемента), — свидетельство расцвета и падения тяжелой промышленности в регионе.

Чей визуальный язык вдохновил меня снять такой проект? Я много думала о цвете, пространстве и ощущении одиночества в творчестве художника Эдварда Хоппера. Другие авторы, работавшие с темой среды в американском ландшафте, — Уокер Эванс с его фотографиями народной архитектуры и эмоционально резонансные изображения сельской Алабамы Уильяма Кристенберри.

Фотокнига — размышления о следах, оставленных временем и историческими переменами в период формирования идентичности и становления экономики Америки, а также расцвета городов в конце XVIII века. Снимки отразили мое вдохновение ролью Хадсона, одного из самых ранних примеров этих явлений. Я с интересом изучала то, какими выглядят сейчас многочисленные главы американской истории. Книга звучит задумчиво и элегически, а не мрачно и безнадежно.

Снимки отражают падение капитализма и крах американской мечты, но вместе с этой критикой я хочу воздать почести «реликвиям» — вещам, которые когда-то были созданы людьми и с которыми люди взаимодействовали. Сейчас все они хранят человеческий опыт и причины помнить о нем. В долине Гудзона, как мне кажется, это ощущается больше всего.

В книге есть три портрета: Реджи, Майк и Питер. Скромная галерея жителей Хадсона и пригорода, хотя, конечно, местное сообщество гораздо разнообразнее, чем то, что проявилось в этой серии. Последнее время там наблюдается приток новичков, многие перебираются из Нью-Йорка; также на массу районов влияние оказала джентрификация. Уоррен-стрит, пересекающая центр города, полна антикварных магазинов, художественных галерей, бутиков и ресторанов, в городской черте отдыхают туристы. Разные слои населения значительно отличаются друг от друга в экономическом плане. Поскольку в книге я пыталась сосредоточиться на прошлом, а не на настоящем города, на фотографиях в большей степени — жизни, прожитые рабочими завода, фермерами, рыбаками и обычными людьми, перебравшимися в регион в течение последних двух столетий.

В книге я пыталась сосредоточиться на прошлом, а не на настоящем города. На моих фотографиях — жизни, прожитые рабочими завода, фермерами, рыбаками…

Писатель Зенет Алиу красноречиво передала дух проекта в предисловии к книге: «Что я нахожу примечательным в фотографиях Стауфер, так это ее одинаково достойный подход как к прошлому, так и к настоящему. Чтобы родился снимок, нужно всего лишь одно мгновение, но в кадре неизменно присутствуют несколько образов: того, что когда-то было, того, что забыто, момент рождения фотографии и, наконец, наше настоящее. Перед зрителем — две истории. История потери и история того, что все еще остается в моменте „здесь и сейчас“. Поэтому назвать нынешний Хадсон трагедией означало бы игнорировать то, что там все еще есть. Между тем, что исчезло, и тем, что, быть может, когда-то заполнит эту пустоту, все еще очень много смыслов».