Танцы в минус: Быт гренландских эскимосов в проекте Андреа Естванг

В 2008 году я выиграла грант на создание проекта, который я назвала «Исчезающий ледниковый период». Я знала о стремительных изменениях климата на острове из датских СМИ, поэтому для меня было важно отправиться в Гренландию как можно скорее. Период модернизации любого общества — едва ли не самый интересный процесс для документирования, беда лишь в том, что сейчас такие социальные, нетронутые временем, группы можно пересчитать по пальцам одной руки.

Все мои знания о Гренландии сводились к айсбергам и вечной мерзлоте. Меня манили зрелищные виды и храбрые мужчины, ежедневно вступающие в неравную схватку с дикой природой. Я воочию хотела увидеть процесс перехода общества из одной фазы в другую, что уже практически невозможно застать в условиях технического прогресса, который чудом почти не затронул быт гренландских эскимосов.

Местность, где 57 600 человек живут на 15 процентах земли, в то время как остальная часть острова покрыта льдом, безусловно, стоила моего внимания. В Гренландии есть что-то архаичное, напоминающее Землю на доисторических этапах развития. Мне приходилось жить в общинах эскимосов, что позволило мне стать частью этого острова изнутри.

Первое, что бросилось мне в глаза — уязвимость этих людей, они действительно буквально сражаются с природой.

Казалось бы, мировое сообщество должно оказывать помощь северным народам, но на деле эти люди остаются наедине со своими проблемами.

«Ледниковый период» изменил меня полностью. Мне пришлось преодолевать экстремальный холод, одиночество, культурные и языковые различия. Но игра стоила свеч, ведь в конечном итоге мир увидел другую жизнь.

Важная фотография, на которой мальчик из окна следит за улетающим вертолётом. Это Сиорапалук — самый северный посёлок мира, где проживает всего несколько десятков человек. Добраться туда можно только на вертолёте или на собачьих упряжках, что могут себе позволить далеко не все. Для меня эта фотография стала символом изоляции и настоящей тоски, единственной точкой, где возможна встреча этого мальчика с остальным миром. Флобер говорил, что в провинции окно заменяет театр, а мальчику окно заменяет целую жизнь.

Однажды местный охотник согласился довезти меня в собачьей упряжке из Каанаака в Исерток. Дорога заняла у нас девять часов, и, чтобы не замёрзнуть, время от времени мне приходилось сходить с саней и со всех ног бежать за упряжкой. Когда наше путешествие подходило к концу, охотник спросил меня, почувствовала ли я запах цивилизации. От холода я не чувствовала ног, рук и даже лица, но в тот момент я точно ощущала запах жизни.