Максим Баландюх: «Диего Марадона мечтал стать фотографом, но у него не было денег на фотоаппарат»

Как давно вы занимаетесь фотографией?

Звучит как шутка, но первую цифровую камеру мне подарила новорожденная дочь. Часть денег из государственной помощи, которую получила наша семья при рождении ребенка, я потратил на фотоаппарат. Дочь стала моей первой моделью, она вдохновляла заниматься творчеством. Тогда я работал журналистом, много времени проводил в редакции и мечтал о путешествиях. Мне казалось, что фотография позволит больше ездить, поскольку информацию для статьи можно получить и по телефону, а снимок — только с места события. Я даже не подозревал, сколько времени придется сидеть дома у компьютера над обработкой каждого кадра.

Фотографией я увлекся еще на третьем курсе журфака, снимал на пленку. У меня был старенький ФЭД, с которым я ходил в походы, ездил автостопом в Армению, Азербайджан, путешествовал по Курдистану. Этот фотоаппарат десятки раз падал на камни, на асфальт, его корпус был погнут в нескольких местах, но он все равно хорошо снимал. Рюкзак с фотоаппаратом можно было спокойно бросить в кузов грузовика и не переживать, что он разобьется. А если разобьется — не очень жалко. Раньше было проще, с современной техникой так не получится.

Во время учебы я выиграл стипендию в Польше, там записался на курсы фотографии. Не знаю, насколько хорошо я усваивал материал, поскольку только на второй месяц понял, что слово рrzysłona переводится с польского языка как диафрагма объектива. Но именно там я обрел интересный круг общения и мотивацию заниматься фотографией.

А в каком жанре начинали фотографировать?

Я учился на факультете журналистики, и у меня не было особых барьеров при общении с незнакомцами. Я как-то сразу начал делать репортажи, фотографировать людей. Кроме того, как пишущий журналист я брал интервью у известных фотомастеров. Больше всего вдохновил разговор с питерским фотографом Сергеем Максимишиным — мне нравились его работы, рассказы о путешествиях в Непал, Ирак, Сибирь, его стиль работы и жизни. Я был на мастер-классе Максимишина и решил попробовать себя в фотожурналистике.

Но не все оказалось так просто. Зарплата не покрывала даже амортизационный фонд камеры, а задания от редакции не всегда оставляли место для творчества. Кроме того, часто приходилось делать рутинную работу, отнимающую все время. Я подумал, что смогу прожить без скромных гонораров газеты, создал свою страничку на популярной в то время блог-платформе LiveJournal, сам отбирал снимки и редактировал тексты. Зарабатывал коммерческой фотографией: снимал свадьбы, делал репортажи о событиях Львова. Потом решил создать собственную школу — Школу фотографии имени Диего Марадоны.

Не могу не спросить: почему вы выбрали такое необычное название?

Я не хотел давать школе абстрактное имя, а решил назвать именем известного фотографа. Начал перечислять мастеров, которые мне нравятся. Первым вспомнился Анри Картье-Брессон — название для школы хорошее, но слишком длинное и сложное для произношения. Если назвать фотошколу именем Роберта Капы, то получится намек на военную фотографию. Я провел небольшой опрос среди друзей и знакомых, и оказалось, что далеко не все знают имена классиков. И тут мне почему-то вспомнился Диего Марадона — его точно знают все. В памяти всплыл рассказ — возможно, легенда — о том, что Диего Марадона мечтал стать фотографом, но у него не было денег на фотоаппарат. Он стал футболистом, чтоб заработать, но так и остался в футболе и не реализовал свою мечту. В мире фотографии осталось свободное место, которое может занять выпускник нашей фотошколы.

Такое провокационное название привлекает публику творческую, неординарную. К нам часто приходят люди с опытом работы в фотографии, нуждающиеся в общении с себе подобными. Название фотошколы в некоторой мере определяет ее характер и влияет на набор учеников. И если человек улыбнулся, прочитав название школы, найти с ним общий язык будет легко.

Когда я готовил программу фотошколы, сразу решил, что один преподаватель не сможет хорошо рассказать обо всех направлениях в фотографии. Я работаю во многих жанрах, особенно мне нравится делать репортажные снимки, но я не знаю всех тонкостей и нюансов, например, пейзажной фотографии и не смогу рассказать про нее так, как это сделают пейзажисты. Поэтому в Школе имени Марадоны сейчас преподают 12 фотографов.

Какой курс преподаете вы?

Я взял на себя самое сложное — основы фотографии. Почему? Думаю, что после работы во львовской газете «Экспресс», где мне приходилось делать материалы о медицине, энергетике и о других узкоспециализированных областях, я могу доступно рассказать о сложных вещах. Не упростить, а объяснить. Помочь человеку разобраться в технической части и особенностях композиции кадра.

Много людей застревает на изучении технических возможностей своей камеры. На первом занятии я пытаюсь донести студентам мысль, что знание характеристик фотоаппарата и умение правильно определить экспозицию — это основа, только и всего. Эти знания помогут в будущем не думать о технике, а сосредоточиться на композиции, свете и содержании кадра.

Как считаете, искусству фотографии можно научиться или для этого нужны данные от природы?

Думаю, что главное — это опыт. Умение приходит с опытом. Конечно, есть такая штука, как визуальные задатки: их можно сравнить с музыкальным слухом. Людям с хорошим видением кадра проще достичь успехов в фотографии, но без настойчивости и желания развиваться ничего не получится.

Как правило, после третьего занятия в фотошколе мы со студентами «идем на пиво», знакомимся, общаемся. Я их спрашиваю, кто фотографирует, а кто только думает, что может. Те, кто отвечает уверенно, достигают большего успеха, чем сомневающиеся. Мне кажется, что стоит говорить о настойчивости студента, а не о его способностях. Если у людей есть хорошая мотивация, они будут реализовать свои задумки и проекты. Например, сейчас двое студентов школы снимают жизнь в хосписе Львова. Надеюсь, что у них получится интересная экзистенциальная история о людях на грани жизни. Это очень непростой жанр, требующий много времени и терпения.

Студенты снимают в хосписе, а над каким проектом сейчас работаете вы?

К сожалению, у меня сейчас не хватает времени для завершения проекта о гуцульских свадьбах. О традиционных больших гуцульских свадьбах, которые растягиваются на три дня и собирают уйму людей. Снял уже четыре свадьбы — познакомился с местным колоритом и местными музыкантами. Пообщался с оператором: работает хирургом в местной больнице, а по выходным снимает видео. Хочу заметить, что ближе к завершению торжества у оператора собирается внушительная стопка кассет, поскольку родственники просят снимать все подряд. Часто празднования проходят в шалашах из синей клеенки, внутри такой палатки фотографировать невозможно — все синее. Мне хотелось бы рассказать об этих свадьбах, поскольку аутентичности с каждым годом становится все меньше и меньше.

Вы очень много путешествуете, организовываете фототуры. А в какие страны вам нравится ездить?

Больше всего мне импонируют Грузия и Непал. Во-первых, там горы, а во-вторых — люди открыты общению. А мне комфортно быть в стране, где можно найти общий язык с людьми.

В Непал иногда приходится добираться с пересадкой в Эмиратах. Аэропорт Дубая, куда прилетают бюджетные авиалинии, напоминает огромный рынок. Бангладеш, Пакистан, Непал, Оман, Йемен, Судан, Эфиопия, Кения и другие страны щедро «снабжают» аэропорт людьми. Мужчины устраивают душ возле умывальника, женщины ждут их, закутавшись в длинные бесформенные одежды, — другая планета, современный Вавилон. Я всегда знал, что в мире есть много других людей, но именно в этом аэропорту осознаешь, насколько все мы разные.

Путешествия меняют восприятие действительности. Мне хочется поделиться своим видением мира, именно в этом я нахожу смысл своих поездок — рассказать об увиденном другим. Раньше я писал о путешествиях, но сейчас, мне кажется, люди читают мало, а если читают, то короткие заметки. Поэтому через снимки о поездках можно рассказать намного больше.

Как вас воспринимают люди, которых вы фотографируете?

Сначала я улыбаюсь человеку, потом пробую с ним поговорить, прошу разрешения сделать несколько кадров. Люди ведут себя немного скованно, но со временем забывают о моем присутствии, и фотографии получаются естественными. Сложно снимать прохожих в США — там все знают свои права и могут ответить крепким словом. Однако в Нью-Йорке я познакомился со стрит-фотографом, который снимал людей на улице без особых проблем. Вдохновившись его примером, я тоже начал фотографировать, но ощущение тревоги все-таки осталось.

Во Львове таких проблем никогда не возникало. Город наполнен туристами, все фотографируют достопримечательности, и на человека с камерой внимания почти никто не обращает. Мне всегда интересней рассказать историю, а не ловить случайные моменты на улице.