Фотограф дикой природы Ник Брандт:
«Я снимал животных как людей»

— Вы не раз говорили, что съемка клипа на песню Майкла Джексона Earth Song перевернула вашу жизнь. Что тогда произошло, можете рассказать?

— Это было очень давно, двадцать два года назад. Сейчас кажется, что это происходило в какой-то другой, прошлой жизни. Я тогда разочаровался в себе как режиссер и не верил, что смогу выразить все те чувства, которые вызывала у меня природа. Но, оказавшись в Танзании, я понял, что могу найти свой собственный стиль, путь, язык как фотограф.

— Животные на ваших фотографиях обычно спокойные, невозмутимые, почти безразличные. Почему вы отказались от съемки драматических ситуаций, которые так любят фотографы дикой природы?

— Я снимал животных так, как кто-то другой снял бы портрет человека. Например, если вам нужно сделать портрет баскетболиста, что вы сделаете? Попросите побегать его по площадке, закинуть мяч в корзину или все-таки предложите присесть на стул или встать спокойно? То есть если вам нужно, чтобы на снимке была видна личность, то вы снимете модель в состоянии покоя. Поэтому животные на моих снимках такие невозмутимые.

— Насколько мне известно, вы не пользовались телеобъективом и подходили к животным максимально близко. Для чего?

— Это давало возможность сделать хороший портрет, разглядеть характер.

— Вы работали в Восточной Африке. Чем вас привлекал этот регион?

— Если фотограф отправится в Южную Америку, то снимет одно редкое животное. Если в другое место, то, может быть, снимет кого-то еще. А Восточная Африка — место, где животный мир представлен во всем своем многообразии. И еще очень важно, что во время съемок клипа Танзания произвела на меня неизгладимое впечатление, поэтому меня тянуло туда вернуться.

— А в каких местах вы снимали «Унаследовать пыль»?

— Я выбирал места, где еще совсем недавно обитали дикие животные и где можно было ощутить их отсутствие. Я хотел, чтобы животное появлялось как призрак среди белого дня. Практически на всех фотографиях старался оставить фрагменты пейзажа, который давал представление о том, что здесь было несколько лет назад. Исключением стала только одна локация, где баннер с изображением слона расположен под эстакадой. Композиция оказалась настолько выразительной, что я решил нарушить собственные правила и обойтись на этот раз без пейзажа на втором плане.

— Съемки тоже происходили в Африке?

— Было бы, наверное, интересно по тому же принципу построить этот проект в какой-то другой части света. Но мне было нужно, чтобы животные, снимки которых я размещал на щитах, действительно когда-то обитали в этих местах. Поскольку фотографии зверей были сделаны в Африке, снимать серию пришлось там же. Если бы я решил реализовать свой проект в России, мне пришлось бы вначале отснять практически исчезнувшие виды, а это было бы проблематично.

— То есть никакого фотошопа не было, вы выставляли реальные щиты в натуральную величину?

— Этот вопрос сводит меня с ума. Все уже настолько привыкли к фотошопу, что просто не могут поверить в реальность чего-то непривычного. Вчера во время интервью журналисты с телевидения тоже искренне удивлялись тому, как можно было сделать это без фотошопа. Просто если вы будете выстраивать сюжет с помощью программы, то не сделаете открытия, не станете участником рискового предприятия. Да, действительно, на изготовление этих щитов и на их установку были потрачены колоссальные средства, но эти затраты себя оправдали, и результат превзошел мои ожидания. Во время работы постоянно происходили какие-то непредвиденные ситуации, которые делали фотографии интересными.

— Например?

— Рядом с местом, где проходили съемки, жили бездомные с детьми. Дети никак не решались подойти к щиту, но медленно, день за днем, пододвигались к нему. Я наблюдал за ними. В какой-то момент стороннему наблюдателю могло показаться, что мать-слониха присматривает за играющей рядом ребятней. Меня очень тронула эта сцена, ведь если вдуматься, и мать-слониха, и дети оказались бездомными в этом мире. А потом один мальчик решился осторожно прикоснуться к хоботу слонихи — и я сделал снимок. Хотя вообще, если вы заметили, люди на моих фотографиях никак не реагируют на изображения животных. Вопросы выживания волновали их гораздо больше щитов со снимками зверей. Им казалось, что приехал странный белый, который что-то там монтирует. Дети, правда, проявляли интерес.

— Вы использовали фотографии, до этого нигде не печатавшиеся. Почему вы не публиковали их раньше?

— По разным причинам. Например, снимок с шимпанзе мне просто не нравился, но когда я впервые поставил его в заваленном отбросами проулке, создалось впечатление, что шимпанзе подавлена тем, что видит. Не лучшая моя фотография настолько удачно вписалась в пейзаж, что я снял сюжет. Мне бы, конечно, хотелось, чтобы выбор у меня был больше, но я старался выбрать из того, что было.

— Вы снимали на пленку?

— Да, этот проект я снимал на пленку и соединял негативы 6 х 9, чтобы получить изображение нужного формата.

— Вы никогда не пробовали работать с цветом?

— Никогда не пробовал, как и никогда не снимал на цифру. Но через два дня я уезжаю в Кению, и мой новый проект будет цветным, цифровым и выполненным в совсем другой стилистике. Я очень волнуюсь по поводу того, что из этого выйдет.

Выставка «Унаследовать пыль» проходит в Мультимедиа Арт Музее в Москве до 3 сентября.