Такая разная Асса: Радикальная мода перестроечных времен

— Термин «альтернативная мода» впервые появился на страницах польского журнала «Młodość» в 1988 году. Альтернативная мода возникла внезапно и балансировала на грани перформанса и дизайнерского шоу. Новые модельеры отвоевали собственное пространство на рок-сцене, в сквотах и на официальных подиумах.

Во всем мире формировалось первое поколение дизайнеров, которые вынесли формат модных показов на новый уровень: Жан-Поль Готье и Тьерри Мюглер стали делать шоу про нечто большее, чем просто одежда. И в их модной повестке дня стояли кириллица и советский символизм — Советский Союз времен перестройки с его неформальными трендсеттерами стал моден.

За железным занавесом отношение к представителям субкультур постепенно менялось — от откровенно негативного к ироничному и заинтересованному. Хотя модников с их вызывающим дресс-кодом обычные советские граждане еще долго воспринимали приблизительно так же, как инопланетян.

Самодеятельность в области моды активно процветала и в студенческой среде 1980-х. Из студенческой художественной вольницы в основном и вышли новые, альтернативные дизайнеры. Часть из них ориентировалась на художников-авангардистов 1920-х, не принимая в расчет реальную моду и сооружая архитектурные конструкции из нетрадиционных материалов вроде целлофана и поролона. При этом многие модельеры были достаточно образованными в плане дизайна и пошива, способными не только генерировать новые идеи, но и профессионально воплощать их технически. С приходом перестройки перемены коснулись и официальной моды, но роль ледокола общественного вкуса и сознания выпала юным бунтарям от рок-н-ролла и альтернативной моды.

Первый всплеск новомодного движения возник на так называемых парадах «Ассы» — андеграундного движения. Оно появилось в Петербурге и вскоре вылилось сразу в несколько проектов, известных в настоящий момент как «советский ньювейв», «Red Wave» и «Асса». «Ассой» называлась не только галерея в квартире Тимура Новикова, где проходили выставки и импровизированные показы мод, но и массовые хеппенинги на выступлениях «Популярной механики» Сергея Курехина.

В рок-н-ролльных gesamtkunstwerk принимали участие рок-музыканты, неформальные художники, поэты и даже животные. Среди прочих искусств в подобные «парады» влились и показы альтернативной моды, которые придумал дальневосточный бунтарь и модник Олег Коломийчук, за свой вклад в движение получивший прозвище Гарри (или Гарик) Асса. Назначенный министром моды при правительстве «Новых художников», Гарри создал альтернативный дом моделей «Ай-да-люли», показы которого напоминали панковский балаган. Гарри ввел в моду панк-дендизм и винтаж, смело комбинируя одежду разных стилей и эпох. Ему же мы обязаны стилем «мертвый разведчик»: он назван так из-за того, что номенклатурную одежду, из которой создавались безумные модные миксы, приносили на Тишинский рынок вдовы советских разведчиков.

Гарик привез традицию асса-парадов с собой в Москву, и ее поддержали московские художники и субкультурные модники. Позднее эта модная история, в которой было больше лозунгов и пропаганды, чем самих костюмов, достигла апогея в виде одноименного фильма. Кроме того, она разделилась на множество отдельных проектов и групп, собрав вокруг себя не только рядовых модников, но и художников, дизайнеров и режиссеров кино.

Движение альтернативной моды развивалось стихийно, в духе времени: рушился на глазах старый мир и во вселенском хаосе появлялся новый. Опьяненные воздухом свободы художники делали скорее искусство, чем моду, и творили без оглядки на западные бренды. Выросшая, как дикий цветок, в сквотах и на улицах, альтернативная мода разрушала образ «советского человека», иронизировала по поводу всех святынь государства. Вместе с рок-музыкой, визуальным и перформативным искусством альтернативная мода была частью культуры андеграунда.

Молодые модельеры работали со стилями панк и ньювейв, вводили модную тему соц-арта через военную форму, обращались к русскому стилю и даже к русскому авангарду.
Студентка Московского архитектурного института Елена Худякова, начав с реконструкции костюмов Надежды Ламановой и Варвары Степановой, стала адаптировать функциональную одежду под современные реалии. Худякова одной из первых коснулась запретного на тот момент плода — интерпретации сталинского неоклассицизма, государственной атрибутики и армейской формы. После дизайнер Катя Мосина-Микульская прославилась гламурным вариантом военного стиля, превращая дореволюционные солдатские гимнастерки с Тишинки в коктейльные наряды. Из красного знамени шились юбки, фалдами напоминавшие портьеры в советских колонных залах. Шапка-пирожок силой дизайнерской мысли превращалась в бюстгальтер.

Одной из ярких звезд альтернативной моды 1980-х стала Катя Филиппова. Ее эстетический канон был построен на сочетании русского стиля с панком и милитари, что в целом можно назвать «русской готикой». Сама Катя нарекла свой стиль «царизмом». Ее царицы — это панк-царицы в изгнании. Сама же Катя Филиппова царила на российских подиумах вплоть до конца 1990-х.

Для художников 1980-е стали периодом перехода от индивидуальных стратегий к коллективным и групповым. В андеграунде появились арт-группировки, объединенные общей эстетикой и целью пробить брешь в застойном социокультурном пласте. «Мухоморы», «Чемпионы мира», «Новые и дикие», «Театр Театр», «Детский сад», «Митьки», «Медгерменевты», «Север» — вот неполный список групп, представлявших «новую волну» перестроечного искусства.

Доминирующую роль в этом арт-процессе во второй половине 1980-х стали играть «Новые художники» с Тимуром Новиковым, организовавшим в 1983 году галерею «Асса». Часть «новых» при этом являлась основным составом группы «Кино» и «Новых композиторов», часть впоследствии стала еще одной арт-группой «Инженеры искусств». Ограничения, которые наложила власть, только способствовали объединению художественных, музыкальных и модных кругов и стимулировали мультидисциплинарные практики. Художник-ньювейвер рисовал, конструировал, музицировал, снимал кино и делал анимацию, и все это — в условиях минимального комфорта и организованности жизни. Музыканты, вошедшие в «новую волну» советской рок-музыки, охотно пускали на сцену друзей-художников, поэтов и перформеров. Подобные шоу стали визитной карточкой того, что в музыкальном мире с подачи Джоанны Стингрей известно как «красная волна» — «Red Wave» и было издано в одноименном виниловом альбоме.

С распадом СССР и наступлением 1990-х изменилась парадигма альтернативной моды. Если в 1980-е она противопоставляла себя замшелому стилю советской официальной моды, то после разрушения государственных институтов новые условия диктовали поиск иной мишени. Дизайнеры 1990-х направляли свою энергию на противостояние китайскому ширпотребу, постсоветскому кооперативному китчу и первым проблескам гламура. Агрессивную рок-стилистику сменила эстетика декаданса и рейв-культуры. Сквоты и клубы стали ареной показов новой моды, в которой проявились и винтажная линия, и «кислотная», пришедшая вместе с рейвами. Ренессанс винтажной моды обогатил клубную и сквоттерскую культуру новыми персонажами, одетыми в стиле советского наива: помимо предметов советского шика большим спросом пользовались советские детские вещи — шапочки, варежки.

В конце 1980-х сложился дуэт «Ла-Ре» (Лариса Лазарева и Регина Козырева), продолживший футуристическую линию альтернативы. Несмотря на использование в костюмах необычных материалов — чашечек от купальников или опилок ДСП, дуэт тяготел к утонченности и женственности форм. Он принимал участие в многочисленных показах — на фестивалях мод, клубных сценах, подмостках Петровского бульвара — и прекратил существование в конце 1990-х.

В истории альтернативной моды 1990-х вместе с клубами и сквотами появились новые имена: Ольга Солдатова, Маша Цигаль, Катя Леанович, Светлана Тегин, братья Полушкины и другие.

Андрей Бартенев влился в альтернативное модное движение уже на излете 1980-х. Как и Гоша Острецов, Бартенев не занимался модой как таковой, а работал в жанре костюмированного перформанса. Вдохновившись выставкой удивительных конструкций Жана Тэнгли, он создал свой тип костюма-объекта. После успеха первого спектакля Бартенев принял участие в Ассамблее неукрощенной моды в Риге в 1992 году с постановкой «Ботанический балет». Она произвела настоящий фурор, а Андрей влился в историю «о моде до прихода моды». Историю наивную, некоммерческую и фантомную, ведь уже в 1990-х альтернативные дизайнеры, пытавшиеся создавать носибельную одежду и аксессуары, столкнулись с той же проблемой, что и советские модельеры. А именно — с невозможностью воплотить в жизнь свои модели, требующие технического мастерства и современных технологий в отечественном производстве. Тем не менее рукодельные мимолетные образы были активно востребованы в новых российских изданиях, претендующих на трендсеттерство в клубной и молодежной среде, таких как «Птюч» и «Ом».