Диана Арбус: Почему богатая девочка снимала бедных и юродивых

Я в музее Мет-Бройер. Дверь лифта открывается, и я попадаю в большое пространство с приглушенным освещением. Еще год назад это место было Музеем американского искусства Уитни, но в 2015 году здание Марселя Бройера на Мэдисон-авеню занял Метрополитен-музей. Мет-Бройер начал свою жизнь с блокбастера — выставки «Диана Арбус: В самом начале», экспозиции из ста фотографий самого загадочного американского фотографа.

Зал забит посетителями. Утро вторника. Работы Арбус висят на колоннах серого цвета. Толпа вальсирует от фотографии к фотографии. Внутреннее напряжение в снимках подсказывает ее ритм. Колонны делят, дробят помещение, превращая его в лабиринт. Я устраиваюсь на скамейку у стены и с интересом наблюдаю за происходящим. «Это похоже на перформанс», — говорит о скользящих от фотографии к фотографии зрителях сидящий рядом со мной мужчина. В зале тишина. С черно-белых снимков на нас глядит, выпучив глаза, нью-йоркский люд 60-х годов прошлого века. Я думаю о том, что многое здесь изменилось, но дух города остался тем же. Фрики, неудачники, усталые и поломанные люди, проигравшие схватку с жизнью, навсегда запечатленные на пленку зоркой Арбус, — по-прежнему органичная часть социальной ткани этого города.

Я легко могу представить маленькую девочку, гуляющую с французской няней в Центральном парке. Девочка держит бонну за руку, та, склонившись, что-то ребенку объясняет. Именно так, прогулками в Центральном парке и жизнью в большой квартире на Парк-авеню, началась жизнь маленькой Дианы Немеров. Биограф Арбус Артур Любоф, описывая жизнь семьи, в которой выросла Арбус, похоже, удивляется сам: «Семья Немеровых, включающая родителей Дианы, старшего брата и младшую сестру, обитала в огромных апартаментах со множеством комнат, задрапированных тяжелыми занавесками, которые превращали освещение в квартире в постоянные сумерки. Живя в этом безопасном гнезде, Немеровы нуждались в помощи трех нянь, двух служанок, повара и шофера».

Богатыми Немеровы стали благодаря удачному браку. Мать Арбус Гертруда Рассек была дочерью состоятельного бизнесмена, выходца из Польши Фрэнка Рассека. Эмигрировав в Америку, Рассек занялся торговлей и преуспел настолько, что в 1922 году открыл свой магазин на престижной Пятой авеню. «Рассекс», торговавший роскошью, с детства смущал Арбус. Вот как она вспоминала визиты в магазин деда: «Я была похожа на принцессу в отвратительном фильме о забытой, подобно Трансильвании, восточноевропейской стране».

Нью-Йорк — неповторимый аттракцион для приезжих и туристов, город, который никогда не спит. Для местных же это город постоянной борьбы, где не выжить без взаимовыручки и взаимопонимания. Жизнь здесь — меланхолия, завуалированная яркими огнями рекламы, страх, отодвинутый на второй план непрекращающимся карнавалом. Мир бедных, юродивых, странных, делящих улицы, парки, библиотеки и магазины с успешными и богатыми. Без этого города вечной ностальгии по будущему феномен Арбус был бы невозможен. Арбус — трубадур и хроникер нью-йоркской дикой стороны, фрагментарности жизни, вечной клоунады.

Ранние темы Арбус — большой город, маленькие люди. Странное, случайное и трагическое. Так работали многие: Гарри Виногранд, Ли Фридлендер, Брюс Дэвидсон. Однако если изучить работы этих фотографов пристально, можно обнаружить, что трагическое у Арбус — настоящее, лишенное сентиментальности, а «случайное» — совершенно не случайное.

Благодаря знакомой, знающей Нью-Йорк и великолепно разбирающейся в искусстве, я услышал историю знаменитого портрета «Мальчик с гранатой». Фотография эта не входит в «портфолио десяти», но считается одной из канонических работ Дианы. Узнав о моем интересе к творчестве Арбус, знакомая прислала мне короткий текст, благодаря которому городская съемка Арбус раскрывается совершенно иначе:

«Я встречалась с парнем, который изображен на фотографии Арбус „Мальчик с гранатой“. Его зовут Колин. Он гулял с няней в Центральном парке. Арбус потратила на него целую пленку, а затем выбрала один кадр, где он гримасничает. Шла война во Вьетнаме, и образ ребенка с пластмассовой гранатой получил другое значение».

В «Мальчике с гранатой» происходит разрыв Арбус с уличной фотографией, с предшественниками и менторами. Она становится самой собой. Арбус — художник, создающий архетипы. Мальчик в парке, устав от возни Дианы с камерой, крикнул: «Снимай же!» — и, сам того не подозревая, воплотился в вечный образ. Он, сегодня счастливо живущий жизнью богатого нью-йоркца, даже не подозревал, как в 60-е может быть интерпретирована его невинная игра с пластмассовой гранатой в парке. О чем эта фотография? О многом. О нетерпении. Насилии. Войне. Истерии.

В одном из интервью Арбус говорит фразу, ставшую для меня ключевой в понимании ее творчества: «разрыв между желаемым и производимым эффектом». Что Арбус имела в виду? Лучшим примером может служить ее портфолио из десяти снимков.

«Портфолио из десяти фотографий» (A Box of Ten Photographs) — творческое завещание Арбус. Итак, что же там? Фотографии среднего формата, отобранные самой Арбус из тысяч снимков, созданных фотографом на протяжении долгой карьеры. Десять кадров, способных, подобно ножу, ранить, пронзить, остаться в памяти навсегда. На выставке Арбус в Мет-Бройер портфолио выставлено в отдельном зале и производит потрясающий эффект. Никогда еще произведения искусства не наполняли меня такой грустью и меланхолией. На нас смотрят люди, давным-давно сгинувшие в топке времени. Неудачники, странные, отрешенные, недоумевающие, отдыхающие, митингующие, молодые, старые.

Улица. Молодой парень одет в костюм, в правой руке американский флаг. Простое лицо под соломенной шляпой. Белая рубашка и галстук-бабочка. 60-е годы, но мальчик одет совершенно не по моде. Патриотичный, консервативный, старающийся выглядеть старше своих лет. Фотография вызывает улыбку, пока пытливый глаз не примется читать фразы на значках, закрепленных на фалдах помятого костюма. «Боже, храни Америку. Поддержка нашим ребятам во Вьетнаме» на одном и «Бомбить Ханой» на другом. Эта фраза, заключенная в белый круг, — «пунктум, укол», точка, делающая эту вроде бы простую фотографию шедевром. Мальчику кажется, что он выглядит как взрослый, как настоящий патриот, как человек, способный повлиять на политические процессы в стране, но стоит нам вглядеться в это лопоухое лицо на тонкой шее, как становится понятно, что перед нами — классический пример «разрыва между желаемым и производимым эффектом».

Мир подполья, который Арбус прославит и который прославит саму Арбус, появился в ее фотографиях благодаря работе в журнале Esquire. Первым заданием, которое она получила в редакции, была съемка морга госпиталя Bellevue на 29-й улице. После морга в работах Арбус появляются манхэттенские ночлежки, бордели, потрепанные и подозрительные отели, стриптиз-шоу и прочая ночная экзотика нью-йоркского дна. Эти сотни отснятых пленок станут фундаментом, на котором фотограф возведет свой шедевр, — «Портфолио из десяти фотографий».

Жизнь цирковых фриков и дна в середине ХХ века удачнее всех описывал писатель и публицист Джозеф Митчелл. Перебравшийся в молодости с юга в Нью-Йорк, Митчелл стал экспертом в жизни подполья и автором нескольких авторитетный книг. Арбус, нисколько не смущаясь и зная, что ей необходим проводник в мир бедности, греха и эксцентричности, набирает телефонный номер Митчелла и, представившись фотографом, начинает интересные отношения с писателем. Позже Митчелл вспоминал: «Я посоветовал Диане не романтизировать мир фриков. Я сказал ей, что фрики могут быть такими же скучными, как и нормальные люди».

Солнечный нью-йоркский день. Я думаю об Арбус, сидя на бордюре детской площадки. Вернее, я говорю об Арбус с нью-йоркским фотографом Харви Уэнгом. Наши дети гоняют футбольный мяч. Мы родители, получившие час на разговоры об искусстве.

— Я начал заниматься фотографией благодаря Арбус. Я увидел «Портфолио из десяти фотографий» и понял, что это мое.
Я пью горький кофе из картонного стаканчика.
— А знаешь, это портфолио при жизни купили лишь три или четыре человека. Аведон был одним из них, — говорит Харви улыбаясь.

Я тоже улыбаюсь. Мы с Харви понимаем, что всего лишь несколько человек смогли угадать будущее значение Арбус. Но иногда и трех человек достаточно.
— Только три или четыре покупателя, можешь себе представить? — повторяет Харви.
— Нет, я действительно не могу, — отвечаю я.