Тайная история героинового кризиса

Bird in Flight публикует сокращенный перевод.

Зазвонил телефон. Шел июль 2014 года, и я находился на полпути к душу в номере мотеля в Тукумкари, Нью-Мексико. Это был наш с женой второй день автомобильного путешествия через всю Америку. Посмотрев на входящий номер, я сразу же узнал его и почувствовал, как внутри меня что-то оборвалось. Человек на другом конце провода был моей близкой подругой. Ее 23-летний сын уже несколько лет боролся с героиновой зависимостью.

Ее сына я тоже знал. Это был умный, талантливый и забавный парень, когда не был под кайфом или его не ломало. Он должен был мне позвонить тем днем, чтобы обсудить детали возвращения в школу.

Он не позвонил.

Это была его мама, всхлипывающая и едва способная выговаривать слова из-за рыданий. Но я и без этого знал, что она собиралась сказать: «Его больше нет».

По ее словам, тем же днем он шел в реабилитационный центр, чтобы наконец записаться, но по пути решил все же «поправиться» в последний раз. Он умер на тротуаре.

Я разговаривал с его матерью довольно долгое время. По большей части говорила она — да и что я мог сказать в этой ситуации? Потом я пошел в душ и заплакал.

Я исследовал так называемые нарковойны и писал о них более 20 лет. За это время я был на похоронах, я сидел с семьями подростков-киллеров, я объяснял, почему любимые иногда уходят. Я изучал фотографии со вскрытий, пытаясь опознать безымянные тела. Я смотрел видеозаписи разборок, пыток и казней. Я думал, я огрубел, стал черствее, столкнувшись с бесчисленными случаями ужасающей, но одинаковой жестокости.

Но сейчас было больно. Это было личным. И более того, я знал, что это произойдет.

Героин, убивший его, прибыл из Мексики. Люди, которые вырастили маки, изготовили наркотик и доставили его на север, были членами самой могущественной наркодилерской организации, и смерть сына моей подруги являлась прямым следствием бизнес-решения, принятого несколькими из этих людей.

Одним из них был Хоакин Гусман Лоэра.

Глава картеля Синалоа, самый крупный наркотрафикер в мире, известный под псевдонимом Эль Чапо, или Коротышка.

О Гусмане я знаю очень давно. Я помню времена, когда молодой Гусман работал мальчиком на побегушках у старых воротил наркобизнеса, таких как Педро Авилес Перес и Рафаль Каро Кинтеро.

К моменту своего первого срока в 1993 году Гусман уже выбился в высшую лигу. В то время как он управлял своим бизнесом из федеральной тюрьмы Пуэнте-Гранде, я работал над своей первой из трех книг об эволюции мексиканского наркобизнеса. Я разговаривал с копами и осужденными, с дилерами и наркоманами, с членами банд и их семьями. Я все еще работал над той книгой, когда Гусман совершил свой первый побег в 2001 году.

В то время весь мексиканский наркотрафик был поделен между несколькими крупными и дюжиной мелких картелей. Самыми важными были Тихуанский картель, картель Хуареса и картель Гольфо с их ультражестоким военным крылом Зеты.

Выйдя из тюрьмы, Гусман, возглавлявший картель Синалоа, намеревался заполучить контроль над всем наркобизнесом страны. На протяжении следующих 10 лет он вел войну с другими картелями.

Эта война унесла более чем 100 тысяч жизней в Мексике, а более 22 тысяч человек до сих пор числятся пропавшими без вести. Это была катастрофа, спровоцировавшая, помимо всего прочего, героиновую эпидемию, которая забрала тысячи жизней, включая сына моей подруги.

Ладно, я скажу это: героиновая эпидемия была вызвана легализацией марихуаны.

Мы хотели легальной травы, и для большей части Америки мы ее получили. Четыре штата ее легализовали, остальные декриминализировали, а в большинстве остальных полиция, несмотря на местные законы, не арестовывает за траву, создавая уличную легализацию «де-факто».

Хорошие новости, не правда ли?

Но не для синалойского картеля, который к тому времени, когда штат Колорадо в 2012 году принял 64-ю поправку, стал доминирующим картелем Мексики. Товар организации Гусмана, для которого марихуана была основным источником дохода, внезапно стал уступать американскому товару гораздо лучшего качества и с несопоставимыми затратами на перевозку и охрану.

Всего лишь за год уровень продаж травки у картеля упал на 40%. Потери исчислялись миллиардами долларов. Мексиканская марихуана стала практически бесполезным товаром.

Хорошие же новости, разве нет?

Ну да, но не совсем. Гусман и его компаньоны в первую очередь бизнесмены, и просто мириться с таким порядком вещей они не собирались. А значит, нужно было найти другой источник дохода.

Исследуя американский рынок, они обнаружили новую потенциальную нишу: все больше и больше американцев подсаживались на оксиконтин — опиат, отпускавшийся по рецепту. И удовольствие это было довольно затратным: доза на улице стоила порядка $30, а число таких доз для одного человека на день доходило до 10.

«Что же, — подумали Гусман и его компаньоны, — в нашем распоряжении лучшие маковые поля в мире. А опиум, морфин, окси, героин — это все примерно одно и то же, и поэтому…»

Картель решает посоревноваться с фармацевтическими компаниями. Он увеличивает производство героина на 70%, а также улучшает качество, специально привезя варщиков из Колумбии, чтобы переплюнуть конкурентов из Восточной Азии. Если раньше товар, который продавал картель, был чист на 46%, то теперь цифра доходила до 90%.

Третий шаг был хрестоматийно экономическим: картель снизил цены. Несколько лет назад стоимость килограмма героина в Нью-Йорке достигала $200 тысяч. В 2013-м цена снизилась до $80 тысяч. А год назад кило и вовсе можно было купить за $50 тысяч. Больше качественного продукта за меньшие деньги — попробуй перебей такое предложение.

В то же время американские власти, обеспокоенные ростом смертей от фармацевтических опиатов (165 тысяч за 5 лет), начинают охоту на их легальное и нелегальное распространение, открывая тем самым дорогу мексиканскому героину от 5 до 10 баксов за дозу.

Но любители таблеток не были знакомы с потенциалом нового героина. Даже героиновые наркоманы были удивлены.

Как результат, количество смертей от передозировки за период с 2000 по 2014 год увеличилось более чем в два раза. К примеру, в 2014-м героин унес свыше 47 тысяч жизней — самая высокая цифра за всю историю Соединенных Штатов. (Наиболее известной жертвой был, наверное, Филип Сеймур Хоффман, умерший в феврале 2014 года в самый разгар эпидемии.)

21 февраля 2014-го после 13 лет пребывания в статусе «Самый разыскиваемый человек Мексики» (несмотря на многочисленные появления на публике в ресторанах, на концертах и частных вечеринках) Гусман был схвачен во второй раз.

Когда журналисты обратились ко мне за комментарием, я сказал лишь одно слово: Ирак.

«Но что вы имеете в виду?» — спросили они. Я напомнил им, что после падения режима Саддама Ирак погряз в кровавом противостоянии между шиитами и суннитами, а потом появился ИГИЛ, установивший жестокий контроль над многими иракскими и сирийскими городами.

Смотрите, у меня нет ни грамма сострадания ни к одному, ни к другому — у обоих руки в крови по локоть. Но то, что насилие на мексиканских улицах прекратилось в 2014 году из-за того, что Гусман и его картель выиграли эту войну и установили на территории Мексики так называемый мир, — это факт.

После того как имя Гусмана стало известно даже домохозяйкам, СМИ начали охотиться за мельчайшими деталями из его биографии. Он рос в нищете, собирая урожай мака на полях, когда ему было восемь. В возрасте пятнадцати он сам начал продавать кокаин. Это все правда. Он давал деньги нуждающимся (правда). Он строил больницы, школы и церкви (правда, правда и правда). Он был хорошим сыном (правда).

Он совершал побеги и раньше (вроде как правда). Тут, наверное, будет лучше записать хронологию, а то история гусмановских побегов и арестов немного запутанная.

1993 год: Гусман арестован и приговорен к 20 годам в колонии строгого режима, где он успешно заправляет собственным загородным клубом с девочками по вызову, изысканной едой и вином, а также еженедельными киномарафонами.

2001 год: Гусман совершает свой «побег», который, как и последний, вовсе не был побегом. История для прессы — он выбрался, спрятавшись в тележке с грязным бельем. На самом деле он просто поднялся на крышу и сел в вертолет.

2014 год: Гусмана ловят снова.

2015-й: он опять «сбегает». Легенда на этот раз — подземный туннель.

Я не устаю объяснять СМИ снова и снова, что он ни разу ниоткуда не сбегал — его сознательно выпускали, чтобы навести порядок.

Если Мексика была бы Ираком, то картель «Новое поколение Халиско» (НПХ) стал бы его ИГИЛом. НПХ раньше был одним из отделений синалойского картеля во главе с Игнасио «Начо» Коронелем. Но организация Начо разделилась после того, как он был убит в перестрелке с мексиканской армией, и одна из половин эволюционировала в НПХ.

Босс НПХ, Немесио «Эль Менчо» Сервантес, отсидев 3 года в калифорнийской тюрьме за распространение героина, вернулся в Мексику и возглавил отряд боевиков. В то время их главными врагами были зеты. В 2011 году Эль Менчо и его банда вырезали 35 зет, а спустя месяц — еще 32.

Сын Эль Менчо, Эль Менчито, был близким союзником Гусмана, но в январе 2014-го его арестовали. Месяц спустя арестовали Гусмана, и Эль Менчо решил воспользоваться случаем и отделиться от картеля Синалоа.

Самым большим сходством НПХ и ИГИЛ было абсолютное безразличие и жестокость. Для усиления своего влияния Эль Менчо отдал приказ убить секретаря по туризму Халиско, а также одного конгрессмена.

В марте 2015 года, вооруженный автоматическим оружием и гранатами, отряд картеля ворвался в город и убил 5 полицейских. Две недели спустя он напал на конвой, убив 15 копов. На следующий день убили шефа полиции.

В апреле 2016-го члены НПХ сбили военный вертолет из РПГ. Сейчас они схлестнулись с картелем Синалоа за городок Баха, нарушая стабильность в регионе. По последним сведениям они также объединились с восставшими «Белтран Левиа», чтобы напасть на Акапулько, породив новую волну жестокости в городе.

В то время, когда завязалась вся эта возня, на сцену вышел новый наркотик (вернее старый). Фентанил — это синтетический опиат, который в 30-50 раз сильнее героина. В 1960 году его разработали в Janssen Pharmaceuticals (в настоящее время отдел Johnson & Johnson) как обезболивающее на последней стадии рака.

Зависимость от фентанила настолько сильна, что наркоконтроль перед совместными операциями предупреждал полицейских даже не прикасаться к нему без перчаток. Его можно употреблять в таблетках, спреях, уколах, его можно нюхать, его даже можно насыпать на пластырь и наклеивать — работает как угодно. К примеру, Принс умер от передозировки именно фентанилом. Так же, как и другие 700 американцев, умершие от наркотика в прошлом году.

Это универсальный убийца. В 2016-м в Новом Орлеане количество смертей от фентанила впервые превысило количество убийств.

Для наркоторговцев преимущества фентанила перед героином просто огромные.

Прежде всего, его производят в лаборатории — значит, маковые поля перестают быть нужны, а с ними исчезают и все риски быть замеченными полицией или банально риск неурожая. Также больше становятся не нужны сотни людей для ухаживания за полями и их охраны.

Но самое главное в фентаниле — это несравнимая с героином доходность. Для производства одного килограмма фентанила требуется в 20 раз меньше усилий с чистым доходом в $1,3 миллиона за килограмм. Тогда как в случае с героином эти показатели едва дотягивают до $271 тысячи. Неудивительно, что экспорт фентанила с 2014 года увеличился на 65%.

Вследствие того, что фентанил часто мешают с героином для усиления эффекта последнего, героинщики, которые не в курсе, умирают от передозировки, принимая стандартные для себя дозы.

Выжившие подсаживаются еще сильнее. Картели специально добавляют фентанил в героин, так как наркоман, попробовав раз, больше не сможет вернуться к обычному героину — эффект будет слишком слабым.

Комбинация роста нелегального производства фентанила и ослабления контроля картеля Синалоа обернулась катастрофой для американских властей и общества: мелкие группы вроде НПХ могли без особого труда получать сверхприбыль и использовать ее же для отвоевывания своих территорий, возвращая на улицы жестокость и смерть.

ИГИЛ в Ираке сдает позиции во многом из-за невозможности продолжать платить своим солдатам. В случае с фентанилом этой проблемы не будет. Правительство Мексики практически ничего не сделало, чтобы заполнить вакуум, образовавшийся после ареста Гусмана. Как результат, соревноваться за этот вакуум будут не несколько крупных групп, а множество.

Для американцев рост мелких группировок значительно усложняет отслеживание и перехват наркотика. Мы больше не будем знать, откуда его доставляют и, самое плохое, что в нем. Первые получатели, попробовавшие новую партию, не смогут сказать, с чем они имеют дело — с чистым героином, героином с фентанилом, чистым фентанилом, фентанилом с черт знает чем. Это будет фармакологический хаос.

Мы тут говорим о героиновой эпидемии. Фентанил будет чумой XXI века.

Первые месяцы свободы Гусмана были фарсом. Пока СМИ гадали о его местонахождении (то он в Коста-Рике, то в Колумбии, то в Лос-Анджелесе), спецслужбы следили за ним с момента выхода из «туннеля».

К осени мексиканские власти были практически уверены, что больше всего времени Гусман проводит в прибрежном городке Лос-Мочис в Синалоа, где впоследствии его и поймали. Дом, в котором он жил, — не крепость где-то на окраине. Это был 4-этажный коттедж в самом центре города по соседству с домом матери губернатора Синалоа. В какой-то момент Гусман стал чересчур уверен в себе. К примеру, он разрешил сыну выложить свою фотографию в соцсети с геотегом «Коста-Рика». Это породило массу слухов о том, что Гусман бежал из Мексики. И только немногие из нас пытались убедить, что Коста-Рика — это также город в Синалоа.

Однажды Гусман публично пригрозил избить Дональда Трампа. И хоть тот и не ответил, к заявлению главы картеля можно было отнестись вполне серьезно. Затем он вывел из себя многих людей, пытаясь подмять продажу наркотиков внутри страны. Банды, контролировавшие внутренний рынок, были настолько возмущены, что были готовы с оружием в руках отстаивать свой бизнес, а заодно попытаться отжать кусок международного наркотрафика, находящегося в руках картеля.

Партнеры Гусмана по картелю оказались настолько сыты его выходками и новым звездным амплуа, что были уже не против поместить его за решетку, где ему стало бы сложнее мешать общему бизнесу.

Сделка, которую картель заключил с мексиканским правительством, скорее всего, была чем-то вроде: «Пожалуйста, уберите этого парня подальше от нас, но не убивайте. Он принес нам кучу денег, и у нас хорошие отношения с его семьей».

Единственные люди, оставшиеся в живых после облавы на Гусмана, были сам Гусман и его правая рука. Очередное совпадение, конечно же.

Тем временем на арене появились Шон Пенн и Кейт дель Кастильо. Дель Кастильо всячески поддерживала Гусмана в соцсетях, заявив, что верит в него больше, чем в правительство, и призвав стать современным Робин Гудом. А потом и вовсе предложив утонуть в океане любви.

И вроде бы Гусман далеко не первый мужчина в мире, очарованный молодой красивой актрисой, мечтавшей об успешной карьере. И он точно не последний. Но то, что самый могущественный наркобарон мира, человек, создавший с нуля мультимиллиардную империю, повелся на смазливую мордашку… Серьезно?

За него иной раз прям становится неловко. Его сообщения дель Кастильо были просто жалкими: «Я очень хочу с тобой познакомиться и стать хорошими друзьями. Ты лучшая в этом мире». Гусман попросил Кейт его навестить. «Лелею надежду, что тебе будет комфортно. Я буду заботиться о тебе больше, чем кто-либо на этой планете».

Дель Кастильо флиртовала в ответ: «Я так тронута твоими словами о заботе. Мне никто раньше такого не говорил».

Гусман передавал свои послания через адвоката, а позже распорядился устроить визит актрисы к нему. Тогда дель Кастильо сказала, что хочет привести Шона Пенна с собой.

Гусман понятия не имел о том, кто такой Шон Пенн, но это не могло ему помешать на пути к цели. «Сделай так, чтобы она привела актера. Если она хочет привести еще людей — пусть зовет. Как она захочет».

Они встретились 2 октября 2015 года. Спустя несколько дней мексиканский спецотряд совершил рейд на ранчо, куда сбежал Гусман с двумя персональными шеф-поварами. Снайперы позже сказали, что держали его на мушке постоянно, но им было приказано не стрелять, так как наш герой прикрывался маленькой девочкой как живым щитом.

8 января 2016 года он был схвачен в Лос-Мочис. Все, что для этого нужно было делать властям, — это следовать за обезьянкой. Да, именно обезьянкой. История гласит, что Гусман послал за Бутсом — домашней обезьянкой его маленьких дочек. Мексиканская и американская спецслужбы проследили за посыльным, сверили триангуляцию мобильных телефонов, и несколько часов спустя один из самых могущественных людей в мире лежал лицом на канализационном люке.

На Среднем Востоке мы обмениваем известных демонов на тех, которые нам неизвестны. В Мексике демоны, известные нам, будут заменены теми, которых мы никогда не узнаем. Способность прятать производство (в отличие от маковых полей) и анонимность переписок в социальных сетях создадут анархию. Эра картелей, возможно, приближается к своему закату.

С чем это оставляет Гусмана? Если не знать о вещах, которые он совершал, было бы вполне логичным представлять его как трагическую фигуру, героя романа Габриэля Гарсии Маркеса, проживающего свои последние годы в тени утраченных надежд.

Его перевели в Хуарес, город, где у него много врагов, в тюрьму, известную своей жестокостью. Министр иностранных дел прояснил процесс экстрадиции Гусмана в США, но этому будет предшествовать еще много судов. Некоторые мексиканские юридические эксперты, с которыми я разговаривал, сказали, что это займет минимум два года, если вообще произойдет. Я лично сомневаюсь, что Гусмана когда-нибудь экстрадируют, но никогда не знаешь наверняка. Он может начать настаивать на этом сам — все лучше, чем быть убитым в своей камере.

В тюрьме специально завели двух собак, которым дают попробовать еду Гусмана на случай, если кто-то решит его отравить. А два «элитных» спецназовца с GoPro-камерами на шлемах не спускают с него глаз круглыми сутками.

Что ж. Гусман за решеткой, все кончено и мы победили, да?

В Los Angeles Times подсчитали, что две трети мексиканских наркобаронов либо убиты, либо за решеткой. И какой результат? Наркотиков еще никогда не было настолько много, они никогда еще не были так опасны и доступны, как сейчас. Количество смертей от передозировки никогда не было настолько высоким. Уровень насилия в Мексике, когда-то снизившийся, начал расти снова. Буквально вчера я смотрел фотографии четырех тел, обнаруженных в багажнике авто в Тихуане. На всех четырех были явно видны следы насилия.

Войны между уличными бандами ведутся в каждом большом городе Америки, особенно в Чикаго и Нью-Йорке, а «орлы» из Конгресса палец о палец не ударяют, чтобы уменьшить поток наркотиков или оружия, — все, о чем ИГИЛ мог бы только мечтать.

Звучит как старые добрые времена. Будет еще больше звонков и еще больше передозировок. Кто-то сменит Эль Чапо, как он когда-то сменил своего предшественника. Я ставлю на Эль Менчо, но это на самом деле неважно. Урок, который, судя по всему, нам придется заучить еще раз, а потом еще раз и так до бесконечности, — это, как когда-то сказал Гусман, «если бы не было потребления — не было бы и продаж». «Меня всегда поражало, как прогрессивные юные миллениалы могут неделю пикетировать сеть супермаркетов за то, что те не закупают кофе, продаваемый по принципу справедливой торговли, но потом идут домой и с удовольствием принимают наркотики, доставленные им убийцами и садистами картеля».

Мы зависимы от борьбы с наркотиками точно так же, как и от самих наркотиков. Наша система правосудия подпитывается сотнями тысяч арестов, судов и заключений. Но пока США и Европа будут продолжать тратить миллиарды долларов в год на наркотики и вместе с тем тратить те же самые миллиарды на попытки это пресечь — мы будем бесконечно продолжать создавать новых Чапо и Менчо.

Оборот экономики, основанной на запрете и наказании за наркотики, составляет порядка $50 миллиардов в год. Это более чем в 2 раза превышает сумму, которую мы в год тратим на героин ($22 миллиарда).

Это огромная куча денег. И непременно появится другой Гусман, но и он в какой-то момент будет просто отвлекать внимание. Поэтому не следуйте за обезьянкой. Следуйте за деньгами.