Следуя за Верой

Лучио переехал в Коростышев в 2006 году, но до сих пор не выучил ни украинский, ни русский. С Верой, своей гражданской женой, он говорит на итальянском, с остальными — на английском.

Первым делом Лучио признается, что он не совсем итальянец.
— Итальянцы пьют вино. А я, знаешь, что пью? — он приближается, дышит мне в лицо и замирает с вопросительной гримасой, как бы предлагая разгадать загадку.
— Не знаю, — сдаюсь я.
— Пиво! — торжественно объявляет Лучио. — Я пил его утром.
— Днем тоже пил, — слышится женский голос из кухни.

Каждое утро 65-летний Лучио Джармани выкуривает сигарету, принимает душ, надевает костюм, расчесывает волосы на пробор, после чего они с Верой садятся в свой пятилетний «сузуки» и едут в магазин за помидорами, свининой и оливковым маслом. В кафе «Домино», расположенное километрах в двадцати от села, возле автозаправки «Укр-Петроль», пара приезжает к одиннадцати.

Кроме фотообоев с изображением Венеции ничто в заведении не выдает шефа-итальянца. Тем не менее клиентура осведомлена. Вера показывает стопку визиток: к Лучио приезжают из Житомира и Киева — депутаты, бизнесмены, один бывший губернатор. Пасту здесь приходится ждать не меньше получаса. Тех, кто осмеливается поторопить повара, Лучио выгоняет в закусочную через дорогу — там можно съесть пиццу или хот-дог.

Кроме фотообоев с изображением Венеции ничто в заведении не выдает шефа-итальянца.

Вместе с Лучио на кухне работает Вера. Ей 67, но выглядит моложе. Невысокая, распущенные светлые волосы, приталенное платье-свитер. Вера называет себя орденоносцем Лучио. Лучио смотрит на нее взглядом влюбленного подростка. Кажется, перед нами типичная история: они встретились в Италии, она на заработках, он в поисках жены, украинский муж обо всем узнал из письма. Но в случае Лучио и Веры типичный сюжет явно повернул не туда. Почему эта пара живет в Коростышеве?

Лучио Джермани родился в 1953 году в деревне Виерано Патенора недалеко от Рима. Писать родители не умели. Отец пас овец, мать вела хозяйство. Лучио окончил школу отельного бизнеса и устроился на работу в гостиницу. Помогая поварам, научился готовить.

С первой женой он познакомился в отеле, где был администратором. Вскоре пара сыграла свадьбу и перебралась на родину жены, в Ирландию. Там Лучио обзавелся тремя детьми, открыл бар и перешел с вина на пиво.

Бизнес продвигался хорошо, пока в заведении не случилась драка между пьяной гостьей и компанией ирландских путешественников. Посетители отхлынули, страховщики повысили регулярный взнос. В 2003 году Лучио понял, что ему все надоело — работа, семья, Ирландия. Он продал бар и вернулся на родину присматривать за отцом.

Лучио говорит много и громко, щедро сдабривая речь матом. «Fuck» из его уст звучит чаще, чем «Porca Madonna». Особенно часто, если речь заходит о детях. Что касается воспитания, у Лучио есть два постулата: кончил школу — живи отдельно, живешь с родителями — плати им. Последний раз Лучио видел своих детей двенадцать лет назад в Ирландии.

Что касается воспитания, у Лучио есть два постулата: кончил школу — живи отдельно, живешь с родителями — плати им.

— Женщины в Украине и Италии ведут себя как дурные мамаши! — кричит он, отправляя пучок спагетти в кипящую воду. — Они слишком много времени уделяют детям.

— Как я могу не помогать своим детям! — оправдывается Вера. — Разве я не должна была их выучить?

У Веры двое детей: сыну тридцать, дочери сорок пять.

С Лучио она познакомилась в Италии, когда присматривала за его старым отцом. Оба с теплотой вспоминают совместные путешествия: Рим, Флоренция, Сан-Марино, Париж, Барселона.

Когда сын бросил учебу, Вера поспешила вернуться в Украину — ей нужно было «поставить сына на рельсы». Лучио последовал за ней.

Дома Веру ждал сложный разговор с мужем Василием. Семейная драма растянулась на два месяца. Муж хоть и согласился уйти, уходить ему было некуда. Выход из ситуации нашел итальянец — за свой счет обеспечил Василия жильем. На этот жест ушла почти половина суммы, вырученной за ирландский бар.

Первые клиенты появляются в «Домино» в два часа дня. Алексей с Марией приехали на обед из Житомира. Они заказывают домашнюю лапшу с грибным соусом и пасту болоньезе. На кухне Лучио рубит чеснок для соуса и ворчит, что скоро все бросит и вернется в Италию. Вера трет пармезан и ворчит, что Лучио никто сюда силком не тянул.

— Я ему говорила: здесь не Европа — будет сложно, — рассказывает Вера. — Но он приехал. Сказал, если я не приму его, он умрет под моей калиткой.
— Whatever she says, don’t believe! [Чтобы она ни говорила, не верь!] — перебивает Лучио.
— Спросите у него, жалеет ли он, что перебрался в Украину! Вот спросите! — Вера откладывает сыр и хватается за талию. — Мне интересно, что он ответит.

Лучио кричит, что в Италии они с Верой были счастливы вдвоем и он не подозревал, что его женщина будет так трястись над детьми. Ругаясь, они перекрикивают звучащего из колонок Тото Кутуньо, но продолжают готовить: Лучио помешивает соус, Вера ставит тарелки в печку (пасту здесь, как и положено, подают в теплой посуде).

Два внука Лучио живут в США, он созванивается с ними каждый день. Лучио жалеет, что в юности не уехал в Америку — там он точно смог бы разбогатеть. Теперь же его обычный день состоит из работы в придорожном кафе, просмотра новостей по ТВ и вечерних бесед с соседом, пенсионером Мишей (содержание этих бесед — загадка даже для Веры: сосед Миша не знает ни английского, ни итальянского).

— Зачем же вы приехали в Украину? — спрашиваю я Лучио.
— Хотел доказать, что итальянцы способны на серьезные отношения! — отвечает он.

Жизнь в Коростышеве итальянцу надоела. Ему не нравится ни местное вино, в котором слишком много спирта, ни местная кухня, в которой слишком много укропа. При этом Лучио не знает, вернется ли когда-нибудь на родину. В Италии у него есть дом, доставшийся от отца, но нет работы. А еще он не может жить без Веры.

— Когда я уезжала в Киев на один день, он звонил мне и плакал в трубку, как ребенок, — вспоминает Вера.
— What does she say? — спрашивает Лучио, приобнимая ее. — Whatever she says, don’t believe!

Все фото: Роман Закревский