Здравствуйте, я ваша тетя: Семья как проклятие

Теория привязанности гласит, что для здорового развития личности ребенку нужны глубокие отношения как минимум с одним значимым взрослым — такими взрослыми обычно являются родители или ближайшие родственники. Контакт с отзывчивым и заботливым взрослым становится базой для будущих отношений с людьми. Если же значимый взрослый не выполняет свою роль — например, постоянно эмоционально отвергает ребенка, — это приводит к тревоге, агрессии, неуверенности в себе и разочарованию в социальных отношениях как таковых.

— «Мэри Энн, Драйв» — история о взаимоотношениях с моей семьей. Название проекта отсылает к имени моей тети. В детстве она редко бывала рядом — я видел ее только на Рождество и День благодарения. Даже в детстве я понимал, что она другая, хотя в моей семье это не обсуждалось. Лишь в 13 лет я узнал, что она лесбиянка, — тогда все и стало на свои места. Когда моя мама упомянула это, то не могла поверить, что я не догадался раньше.

Мои дедушка и бабушка — люди очень консервативных взглядов, и меня интересовало, как это сказалось на взрослении тети. Я сравнивал себя с ней: мне тоже всегда было тесно в семье. Когда я был моложе, то всегда чувствовал невысказанное напряжение. Со временем оно ослабло, но не исчезло.

Сначала я пытался через фотографию передать, что могла чувствовать моя тетя и через что ей пришлось пройти. По мере работы я сконцентрировался на том, как сам жил в этом напряжении, как хотел избавиться от ощущения духоты. Побег из семьи невозможен — даже если физически ты уйдешь, воспоминания останутся навсегда.

Побег из семьи невозможен — даже если физически ты уйдешь, воспоминания останутся навсегда.

Моей тети нет на этих снимках: вместо этого я сосредоточился на местах, в которых она росла. Конечно, сейчас они выглядят не так, как в ее детстве, но я все еще ощущаю ее энергию и присутствие.

Проект никак не повлиял на наши отношения. Тетя живет в другом городе, и, как и раньше, мы практически не видимся. Хотя в названии ее имя и ее история дала начало проекту, он не о ней. Он скорее об эмпатии и отказе следовать укладу традиционной американской семьи.

Как бы критично ни были настроены мои родители, они с бабушкой и дедушкой всегда готовы помочь — хотя и задают много вопросов. Они помогают мне анализировать, что я фотографирую и для чего.

Моей мамы тоже нет на этих снимках — в основном потому, что родители в разводе, а проект в большей степени связан с семьей отца. Он инженер, работал на разных электростанциях. Еще отец руководит бейсбольной командой Little League в Йорке и судит матчи. Дедушка был уважаемым врачом в Йорке и ветераном; бабушка по большей части была домохозяйкой и руководила домом.

Все фотографии — постановка, но все они документарные. Я стараюсь не оглядываться на стереотипные определения жанров: смешиваю случайные кадры с тщательно продуманными и не вижу в этом ничего плохого. Когда не можешь понять, какой метод был выбран для конкретной фотографии, то все ставится под сомнение и становится сюрпризом.

Я сознательно опускаю подробные описания снимков. Отсутствие описания и прямого ответа открывает разные возможности для восприятия. Я не хочу ограничивать того, кто будет смотреть мои работы, и направлять его. Думаю, название этого проекта — идеальное количество текста, которое мне интересно дать зрителю. Художник должен верить в зрителя.

Название проекта — идеальное количество текста.

Я начал работать над этим проектом, когда мне был 21 год. Я жил в Балтиморе и пытался понять себя, свою семью, роль фотографии в наших отношениях. Проект был так же важен для меня, как и для моей семьи, поэтому я всегда занимаюсь самоанализом, когда смотрю на эти снимки. Не думаю, что с помощью фотографий можно решить проблемы, но этот проект позволил мне смягчить тревожность и переоценить отношения с семьей.