Старые песни о главном: Как «Шербурские зонтики» стали великими

История любви в маленьком провинциальном городе конца 50-х. Он автомеханик, живет в доме тетушки; она помогает маме в магазине зонтиков, который идет ко дну; особых перспектив у влюбленных нет и не предвидится. Когда Ги отправляется на войну и перестает писать, Женевьева — совсем юная и беременная — выходит замуж за состоятельного поклонника. Но все заканчивается хорошо: героиня перебирается в Париж, герой счастливо женится и открывает автозаправку.

В пересказе сюжет фильма выглядит как мелодрама средней руки. Режиссер Жак Деми впоследствии так и не смог приблизиться к успеху этой ленты, а исполнителя главной мужской роли Нино Кастельнуово сегодня помнят в лучшем случае специалисты. Даже Катрин Денев, для которой «Шербурские зонтики» оказались первым большим успехом, получила возможность сняться, по сути, случайно.

Но череда случайностей не подвела: фильм стал признанным шедевром новой волны, который удостоился «Золотой пальмовой ветви» на Каннском кинофестивале 1964 года и пяти номинаций на «Оскар».

Украинские кинозрители увидят отреставрированную версию. Предыдущий раз восстановленная копия картины вышла на экраны в 1992-м и произвела не меньший фурор, чем в год премьеры.

Впрочем, я забыл самое главное — все в этом фильме поют. От первых кадров, где мы видим целующуюся парочку на летней пристани, и до финальных титров, где наши герои снова видятся накануне Рождества. Их последняя короткая встреча — хеппи-энд с привкусом горечи: Ги и Женевьева молоды, вполне счастливы и полны сил, но что-то очень важное в их жизни закончилось и больше не повторится.

Поиск нового языка

Жак Деми принадлежал к новой волне — так в прессе называли поколение молодых режиссеров, которое буквально ворвалось в кинопроизводство. До них молодежи в него было не пробиться: в 50-х тридцатилетние постановщики могли дебютировать не чаще раза в год.

В закосневший французский кинематограф новая волна выплеснулась из прокуренного зальчика парижской синематеки, где будущие режиссеры в поисках новых возможностей для киноязыка до одури смотрели американские фильмы. Франсуа Трюффо, например, черпал вдохновение в нуарах, а Жак Деми — в мюзиклах.

В то время собственной традиции киномюзикла во Франции еще не существовало. Так, для работы над мюзиклом «Девушки из Рошфора» Жаку Деми пришлось приглашать американских хореографов. При этом заокеанские профи не скрывали своего недовольства подготовкой французских актеров, хотя это были звезды первой величины.

В свою очередь, если производство мюзиклов было поставлено на поток еще с момента появления звука в кино, идея фильма-оперы даже не витала в воздухе. И тут Жака Деми, что называется, осенило. Если верить биографам, произошло это не в синематеке, а перед телевизором, где как раз показывали запись какого-то оперного спектакля.

Идея фильма-оперы еще даже не витала в воздухе.

В отличие от мюзикла в музыкальном фильме, построенном по принципу оперы, актерам не придется танцевать — это не предусмотрено жанром. Им даже петь не обязательно, за них это сделают профессионалы. Таким образом, новаторская форма была найдена, и она оказалась гениальной.

(Любопытно, что на следующий год после премьеры «Шербурских зонтиков» в прокат выйдет «Безумный Пьеро» Жана-Люка Годара, где герои легко и естественно переходят с диалогов на песни.)

Женщины, которые поют

Влюбленные главные герои, поющие в кадре, были невероятно трогательным зрелищем: не зря кинокритики назвали фильм «стихотворением в музыке и цвете».

Когда Женевьева и Ги в наиболее романтичных сценах переходят с белого стиха, которым написан сценарий, на рифмованные строчки, это звучит очень красиво. Особенно в ключевой сцене, где героиня Денев, провожая возлюбленного на войну, проникновенно поет: «Я буду ждать тебя», чувствительным душам непросто удержаться от слез.

Но песни влюбленных пар, столь привычные в мюзиклах, не производили на первых зрителей «Шербурских зонтиков» такого бодрящего впечатления, как поющие почтальоны, бармены, покупатели (собственно, «Шербурскими зонтиками» называется магазин, где помогает матери Женевьева), автомеханики в мастерской, которые обсуждают нараспев, кто останется работать сверхурочно. На экране царил полный радости и любви праздник жизни.

Возможно, современному зрителю отдельные сцены могут показаться смешными. Несмотря на весь драматизм ситуации, трудно удержаться от улыбки, наблюдая за тетушкой главного героя, поющей со своего смертного одра. С другой стороны, «Шербурские зонтики» показывают окружающий мир настолько прекрасным, что в нем поют даже тяжелобольные.

При этом Деми украсил сценарий россыпью самоироничных шуток, которые создают определенную дистанцию, снижают пафос. Так, один из автомехаников поет о том, что ненавидит оперу: «В опере все поют, а это так достает!» А в другой сцене мать Женевьевы напоминает ей, что от любви умирают только в кино.

Впрочем, композитор фильма Мишель Легран, судя по воспоминаниям, также не был обделен самоиронией. Во время работы над саундтреком он давал режиссеру послушать новые темы по телефону и в особо лирических случаях предупреждал: «Эта мелодия рассчитана как минимум на три носовых платка!»

Конечно же, фильм не сложился бы с другим композитором. Саундтрек Мишеля Леграна мгновенно стал классикой, а песня «Я буду ждать тебя» — международным хитом, перепетым на множестве языков. В том числе на русском: ленту закупили для проката в СССР еще в 1965 году, когда «Шербурские зонтики» гремели по всему миру, и для советских модниц 60-х она стала стилеобразующей — все, кто мог себе это позволить, копировали прически и платья героинь, а заглавная песня была поистине народной.

«Эта мелодия рассчитана как минимум на три носовых платка!»

Поп-арт и война в Алжире

Точно так же фильм не стал бы шедевром без главного женского образа. Победительница Евровидения-1962 Изабель Обре, которую изначально видели в роли Женевьевы, сильно пострадала в ДТП, и постановщик остался без ведущей актрисы. Супруга Деми, Аньес Варда (которая сама была весьма любопытным кинорежиссером-новатором), уговорила мужа взять на роль Катрин Денев — и придумала осветлить актрисе волосы, что в дальнейшем стало частью ее имиджа.

23-летняя Денев, обладающая ангельской внешностью и тонким интеллектом, не только умудрилась влюбить в свою Женевьеву и зрителей, и зрительниц, но еще оказалась очень убедительной в развитии образа — от восторженной провинциальной девочки к холодной «столичной штучке». Вряд ли в финале кто-то посочувствовал простоватому герою Нино Кастельнуово: не по Сеньке шапка.

Кинематография тоже не подвела. Снятая прямо на улицах Шербура (только в сцене прогулки в пассаже со статуями мы видим Нант, родной город Жака Деми), лента сочетает «репортажную» манеру, свойственную новой волне, с яркой цветовой палитрой, навеянной модным поп-артом. Например, ради создания уникального колорита в кадре, который подчеркивает жизнерадостную атмосферу молодости и любви, художники фильма красили стены домов в яркие цвета. Также обратите внимание, как меняются наряды Женевьевы от одной сцены к другой, подчеркивая действие картины и развитие характера героини.

Художники фильма красили стены домов Шербура в яркие цвета.

Наконец, в этой мелодраме «вырвиглазных» расцветок и сладких песен неожиданно открывается социально-политический комментарий авторов. Как отметил отец режиссера Раймон Деми (тоже автомеханик), «Шербурские зонтики» стали «первым мюзиклом о пролетариате».

И если не первым фильмом, в котором упоминалась война за независимость Алжира от Франции — уже был снят «Маленький солдат» Жана-Люка Годара, три года промаринованный «на полке» цензурой, — то наверняка первой французской лентой, в которой герой возвращается из Алжира с осколком гранаты в теле и неприкаянностью в душе. Позднее это назовут посттравматическим стрессовым расстройством.

Фото на обложке: Capital Pictures / East News