Охотники за вирусом: Как пытались обнаружить геном испанки

Пролог

Осень 1918-го

Рядовые Роско Вон и Джеймс Даунс умирают в госпитале.

Вон прибыл в военный лагерь Кэмп-Джексон в Южной Каролине несколько недель назад — в начале сентября. Он присоединился к сорокатысячному гарнизону будущих артиллеристов. С каждым днем его состояние стремительно ухудшалось: лихорадка приковала его к больничной койке; Вон бредил и задыхался.

Даунс попал в Кэмп-Эптон в Нью-Йорке в то же время. В сентябре в лагерном госпитале очутился каждый десятый солдат, среди них и Даунс. Данные в его медицинской карточке идентичны симптомам Вона: высокая температура, делирий, усложненное дыхание. Ближе к концу прибавится почерневшая от недостатка кислорода кожа.

К рассвету 26 сентября Вон и Даунс будут мертвы — с разницей в два часа.

К обеду того же дня армейские доктора, капитаны Хегефорт и Макберни, проводят аутопсию. Отчеты будут схожи: никаких признаков телесных травм — но наполненные жидкостью и кровавой пеной легкие. Хегефорт срезает образец ткани с легкого Вона, пропитывает формальдегидом и заключает его в кусочек воска размером с ноготь. Потом отправляет образец в Вашингтон, где тот будет храниться в коричневой коробочке на полке правительственного склада. То же самое с легкими Даунса делает и капитан Макберни.

В этот же день волны Северной Атлантики проверяют на прочность лодку, на борту которой был Йохан Бьорк и еще шесть человек. Фермеры и рыбаки, от восемнадцати до двадцати восьми лет, плывут на сезонные зимние работы на угольной шахте в Лонгйире, крупнейшем поселении Шпицбергена — самой северной точки Норвегии. Йохан Бьорк и шесть его товарищей ступают на землю Шпицбергена уже заболевшими и умирают в течение нескольких дней, так и не успев спуститься в шахту. Тела какое-то время пролежат на морозе, прежде чем их похоронят в простых деревянных гробах на местном кладбище.

В ноябре вирус гриппа, убивший Вона, Даунса и Бьорка, добирается до крошечной эскимосской деревни Бревиг-Мишн на западном побережье Аляски. Уже через сутки первый эскимос заболеет, через двое — умрет. За несколько дней в живых останется только восемь из восьмидесяти жителей Бревиг-Мишн. Когда в начале следующего года в деревню попадут люди, они обнаружат груды тел, собранных в нескольких иглу.

Чтобы продраться сквозь твердую как камень почву вечной мерзлоты, нанятые золотодобытчики растапливают лед с помощью пара. Тела кладут в общую могилу, а сверху ставят два креста — от одного конца траншеи до другого. Среди тел лежит тучная молодая женщина, эскимосского имени которой мы не знаем.

Сейчас мы зовем ее Люси.

В живых останется только восемь из восьмидесяти жителей.

Глава 1.

Бревиг-Мишн, Аляска, лето 1951 года

Уже четвертый день Йохан Халтин вкапывается в окоченевшую аляскинскую почву. Земля в условиях вечной мерзлоты почти не поддается кирке и лопате — приходится разжигать костер, чтобы хоть немного прогреть ее. Так можно соскоблить несколько сантиметров почвы. Халтин, атлетичный и высокий швед, методично копает по шестнадцать-восемнадцать часов. Яма уже почти два метра в глубину. Лопата натыкается на что-то. Голова девочки, не старше десяти. Алые ленточки вплетены в бурые косички.

Теперь пора перестать копать.

Полтора года назад Халтина — гостевого студента-биолога Университета Айовы — пригласили на обед с факультетской верхушкой и заезжими профессорами. Великосветская болтовня мешалась с ремарками о медицине. Халтин ухватится за одну, произнесенную именитым вирусологом.

«Сколько копий разбилось об испанку, но мы так и не знаем, что же конкретно ее породило. Не остается ничего больше, кроме как отправиться куда-то к полярному кругу и выкопать тела, которые могли сохранить вирус в условиях вечной мерзлоты».

Это-то он и сделает.

Йохан Халтин возвращается к яме на кладбище в Бревиг-Мишн, в которой он с тремя коллегами нашел девочку. На прошлой неделе они уже успели проверить почву еще на двух местных кладбищах: в Номе и Уэльсе — и там и там верхний слой почвы за прошедшие с момента эпидемии годы таял и замерзал вновь. Тела не хранились в постоянной мерзлоте, поэтому сильно разложились.

Халтин и его товарищи прилетели на Аляску в спешке. Долго ждали ответа по правительственному финансированию, а потом узнали, что армия решила тайно провести раскопки за них. Вылетели срочно за небольшой университетский грант. В то же время, когда Халтин почти закончил долбить яму в Бревиг-Мишн, армейцы приземлились в Номе и раскопали иссохшие останки.

Группа Халтина выкапывает четыре тела, срезает образцы тканей с легких. Люди боятся выпустить на волю убийственного монстра из-подо льдов, как в «Нечто» Говарда Хоукса. Но возможность защитить человечество от следующей опустошительной эпидемии казалась справедливой платой. Стараются быть очень осторожными: маски, перчатки, халаты. На то время чуть ли не максимум безопасности, который они смогли придумать.

Они ночуют на надувных матрасах в местной школе, состоящей из одной комнаты. Домой улетают с чемоданчиками, где в мобильных рефрижераторах хранятся кусочки легких с, возможно, самым смертоносным вирусом в истории. В Айове они попробуют воскресить вирус в курином яйце. Неудачно. Попробуют еще раз. И еще. Ничего.

Вирус был мертв.

Сколько копий разбилось об испанку, но мы не знаем, что же ее породило.

Глава 2.

Вашингтон, округ Колумбия, лето 1997 года

Джеффри Таубенбергер спешно поднимается по ступенькам в свой офис в пятиэтажном бетонном бункере, построенном во время холодной войны в Военном институте патологии. Голова Таубенбергера забита гриппом: уже два года он пытается распутать геном вируса испанки. Прогресс в молекулярной биологии позволяет выудить информацию даже из разрозненных ошметков ДНК. В команде Таубенбергера две девушки: одна смогла изолировать из разложившейся ткани вирус, истребивший всех дельфинов в Мексиканском заливе, другая почти десять лет совершенствуется в извлечении штаммов из заточенных в парафине образцов.

Изучив досье многих погибших от испанки военных, Таубенбергер останавливается на рядовом Роско Воне. Вон точно умер от гриппа, об этом говорят высокая температура, боль в груди, сильный кашель. Самое главное, он умер очень быстро, а значит, был шанс, что на момент смерти его вирусная пневмония еще не перешла в бактериальную. После череды неудачных попыток лаборантка Таубенбергера обнаруживает куски генома вируса. Предстояла многолетняя и кропотливая работа по декодированию.

До недавнего времени Таубенбергер и его команда были невидимы для научного сообщества, специализирующегося на гриппе. Все меняет статья, вышедшая в журнале Science пару месяцев назад. Таубенбергер предпочитал не публиковать свою работу, пока не услышал про канадского профессора, которая тоже охотится за вирусом испанки.

Кирсти Данкан собирала масштабную экспедицию, чтобы раскопать тела норвежских шахтеров на кладбище Шпицбергена. Похороненные в вечной мерзлоте, они могли сохранить секреты вируса. Таубенбергер не понял, зачем прилагать такие усилия и рисковать, раскапывая тела шахтеров, если следы вируса можно найти в кусочке парафина на складе в Вашингтоне. Отчасти для того, чтобы рассказать общественности о другом возможном подходе, Таубенбергер публикует научную статью о работе над образцом рядового Вона. Материал становится событием в научном мире.

После выхода статьи они с Данкан встретятся, понимая, что у них больше общего, чем они думали. Обоих на охоту за вирусом испанского гриппа вдохновила классическая книга о пандемии Альфреда Кросби. Оба решают продолжать начатое: в конце концов, у Таубенбергера есть только один незаконченный образец, а Данкан надеется получить семь хорошо сохранившихся тел.

Таубенбергер решает проверить еще 35 образцов тканей со склада в Вашингтоне. Один дает позитивный результат — кусочек легкого принадлежал рядовому Джеймсу Даунсу. Разгадка смертоносного секрета испанки находится на расстоянии вытянутой руки. В следующем месяце Таубенбергер впервые за два года уйдет в отпуск. Когда он вернется, в почтовом ящике его офиса будет лежать письмо. От того, поверит ли Таубенбергер в его безумное содержание, и будет зависеть судьба дальнейших изысканий.

Голова Таубенбергера забита гриппом: уже два года он пытается распутать геном вируса испанки.

Глава 3.

Лонгйир, Шпицберген, Норвегия, осень 1998 года

Кирсти Данкан улыбается в объективы телекамер. Проект всей ее жизни подошел к кульминации. Сегодня она эксгумирует тела семи молодых шахтеров, что должно помочь совершить один из главных научных прорывов века. На Шпицбергене она уже неделю. Ей разрешили копать только при условии, что на кладбище не будет транспортных средств, — в итоге команда из шестнадцати человек затягивала на холм семнадцать тонн оборудования несколько дней. Они установят над кладбищем большой тент с дезактивационным душем внутри. Проведут линии электропередач, подключат морозильные камеры и генераторы. Они даже хотели установить лабораторию с максимальным, четвертым уровнем биологической безопасности, если бы это было возможно в арктической тундре. Они очень боятся выпустить на волю убийственного монстра из-подо льдов, как в «Нечто» — но уже Джона Карпентера.

Для работы над шпицбергенским проектом Кирсти собрала настоящую команду супергероев: специалист по аутопсии фараонов, обнаруживший вирус оспы у Рамсеса V, канадский геолог и эксперт по вечной мерзлоте, ведущие вирусологи из Британии и США, директора медицинских институтов. Они придумывали специальные приспособления для работы с телами, тренировались на замороженных лягушках, проводили конференции с обсуждением апокалиптических сценариев экспедиции. Они наняли лучшую команду по эксгумации, а знаменитая компания, которая искала «потерянную эскадрилью» во льдах Гренландии, сканировала им почву своими георадарами. Учтено было все.

С общего благословения рабочие приступают к бурению — и тут же упираются в деревянные гробы. Гробы, которые по всем ожиданиям были на глубине хотя бы двух метров. Находясь так близко к поверхности, тела размораживались и замораживались вновь, поэтому превратились в сухие скелеты. Кирсти всем видом пытается не выдать провал журналистам. Она собирает образцы тканей со всех тел шахтеров и только спустя несколько лет обнародует результаты. Следов вируса там не будет.

Общественное мнение сосредоточится на неуспехе экспедиции, а не на подвиге самого масштаба затеи Кирсти. Не простит оно ей и латексных легинсов и каблуков на кладбище. Коллеги-ученые из ее команды так же быстро разочаруются в проекте, как и увлеклись им.

Примерно в это же время Джеффри Таубенбергер со своей командой не теряет ни минуты на пути к разгадке секрета испанки. Прошлым летом он получил письмо от семидесятидвухлетнего патологоанатома из Калифорнии. Тот предложил свою помощь, утверждая, что уже был на Аляске пятьдесят лет назад и может отправиться туда снова, чтобы найти образцы тканей эскимосов.

Йохан Халтин убедил Таубенбергера в своей затее и уже через неделю был в Бревиг-Мишн. Он отправился за свой счет и анонимно, чтобы не поставить работу ученых из Вашингтона под удар. Халтин выкопает несколько тел в плохом состоянии, пока не увидит под ними тучную молодую женщину, которая как будто совсем не изменилась: подкожный жир защитил ее тело от разложения. Садовыми ножницами своей жены Халтин вырежет два хорошо сохранившихся легких. Он не боялся заразиться, для него вирус был мертв еще полвека назад.

Халтин улетит домой с чемоданчиком, где хранятся легкие со следами самого смертоносного вируса в истории. На всякий случай он вышлет Таубенбергеру образцы четырьмя посылками: через FedEx, UPS, Почту США и снова FedEx. Все они прибудут в Вашингтон невредимыми.

Когда палеоантрополог Дональд Джохансон нашел в Эфиопии скелет первого австралопитека, он назвал его Люси. Вдохновленный этим примером, свою героиню Халтин назовет точно так же.

Садовыми ножницами Халтин вырежет два хорошо сохранившихся легких.

Эпилог

Весна 2020-го

История удивительной находки Йохана Халтина настолько впечатлила ученых, что его прозвали «Индианой Джонсом научного мира». С рюкзаком на плечах вместе с женой они побывали почти во всех странах на планете. Халтин — самый пожилой человек, покоривший Музтагату, одну из высочайших точек Памира. Через пять лет после вылазки в Бревиг-Мишн он отправился в Сибирь исследовать замерзшие останки жертв эпидемии гриппа 1889 года. Сейчас ему девяносто шесть.

Кирсти Данкан сделала успешную политическую карьеру в Канаде. Она заместительница главы правительства в палате общин, до этого была первой женщиной на посту министра науки и спорта в правительстве Джастина Трюдо. О своей экспедиции она написала книгу.

Джеффри Таубенбергер декодировал геном вируса испанки. Он был птичьего происхождения, потом приобрел черты свиного гриппа и наконец мутировал в опасный для людей. Опубликованный в 2005-м материал о раскрытии генома испанки журнал Science включил в число главных прорывов года, а журнал Lancet назвал научной статьей года. Сейчас Таубенбергер возглавляет Лабораторию инфекционных заболеваний в Национальном институте аллергии и инфекционных заболеваний США — одном из главных органов в мире по борьбе с COVID-19.

Все фото: Wikimedia Commons