Давай жги, Кирилл Проценко

На первой персональной выставке вчерашнего выпускника художественного института Кирилла Проценко была только одна работа — изображение падающей звезды, а еще ящик для желаний, которые могли загадать все посетители. Год спустя, в 1995-м, эта же работа оказалась на выставке в Нью-Йорке. Прозвучит банально, но в жизни автора, летящей со скоростью звезды, находилось время для организации громких вечеринок по всему миру, музыкальных проектов, перформанса на Венецианской биеннале и участия в Manifesta V, а также киносъемок, дизайна интерьеров, живописи и, конечно, пирографии.

Мастер клише и контроверсии

Кажется, что от внимания Проценко не ускользал ни один курьезный элемент массовой культуры: солнце на ладошке, дешевые иконки в качестве оберега, гэдээровские наклейки с красотками, тюремные татуировки, неудачные выражения лица на фото и герои пафосных блокбастеров. Парадоксально, но работы художника в то же время полны отсылок к классической живописи, некоему «настоящему искусству» прошлого. Это и виньетки на картинах, и часто встречающийся у автора овальный формат, и даже гризайль (монохромная живопись, имитирующая скульптуру) — некогда признак высочайшего мастерства художников. Но Проценко и не чужой в этом академическом мире: сын академика, он получил профессиональное образование в Киевском художественном институте, а до этого — в Республиканской художественной школе.

Кажется, что от внимания Проценко не ускользал ни один курьезный элемент массовой культуры.

Заигрывание Проценко с классическим искусством и его стереотипными атрибутами иллюстрирует основательное понимание этих атрибутов и техник. Порой художник использовал их без иронии — чтобы не растерять навыка. Время от времени он возвращался к живописи, в основном монохромной, похожей на гризайль. Сюжеты в этом случае были непредсказуемыми — загадочными, ироничными, контроверсионными. Так, работа «Последнее фото» напоминает драматичный кадр из фильма: человек плывет в темной воде, преодолевая сильное течение и волны, а прямо напротив него появляется черный плавник акулы.

На другой работе этого же периода начала 1990-х стая путти, пухленьких крылатых младенцев, летит ключом на фоне темного грозового неба. Внизу торжественная надпись на золотом картуше — A Flock, которая, как и образ путти, апеллирует к классическому искусству и его клише. Картины старых мастеров кишат этими ангелочками, а их стайки можно найти и в живописи, и в архитектуре, и на предметах быта. Да и сегодня в массовой культуре таких путти немало — вспомнить хотя бы ангелов Рафаэля, которых печатают на всевозможных поверхностях и предметах. Так мы попадаем на территорию тем, с которыми постоянно работает Проценко: смешения элитарного искусства и массовой культуры, быта, банальностей и надоедливых образов.

Выжженное искусство

В работах художника, связанных с телесностью, тоже заметна академическая подготовка. Торсы из серии «Венер’s» (2007 год) и сложные ракурсы женских лиц на палитрах выполнены безупречно, как и пирографии более ранних лет, например «Не хочу» 1995-го. Однако большинство ранних работ все же наследует аматорскую эстетику выжигания. 1970—1980-е годы — пик популярности пирографии на территории СССР: приборы для этого производили массово, а уроки выжигания проводили в школах, пионерлагерях и домах творчества. Чаще всего выжигали не только на кухонных досках (как и Проценко позже в своих сериях с портретами идолов массовой культуры — Боба Марли, Виктора Цоя, Джо Дассена), но и просто на предметах быта либо на отдельных дощечках, служивших поздравительными открытками.

Первые выжженные работы Проценко создал в 90-х, когда интерес к методу уже поутих, и снова вернулся к нему после поездки в США и Европу. Сейчас, когда ассоциативная связка «пирография — пионерлагерь» ослабла, работы художника можно рассматривать в более широком контексте аматорских и даже маргинальных практик выжигания как в Европе, так и в Америке. Странным образом пирография, несмотря на свою популярность еще с XIX века и постоянное совершенствование технологии, так и не достигла статуса «высокого» искусства за очень редким исключением. Она оставалась видом досуга (кстати, преимущественно женским) или просто способом нехитро украсить свой дом.

Прочная связь пирографии с бытом и повседневностью — именно то, что Проценко постоянно обыгрывал в своем творчестве. В 2015-м он создал серию работ на художественных палитрах, которые тоже являются незаметным предметом обихода и одновременно — стереотипным символом искусства.

Прочная связь пирографии с бытом и повседневностью — именно то, что Проценко постоянно обыгрывал в своем творчестве.

Навеянные бытом образы у Проценко имеют отчетливый перестроечный флер, но при этом достаточно универсальны, чтобы быть интересными в любой среде. Если говорить о простых и минималистичных пирографиях с лампочками, решетками от слива раковины, спичках, монотипиях с дорожными люками, то это настолько привычные элементы повседневности, что нужно их увеличить и перенести на стены, чтобы заметить; и настолько типовые, что едва ли будут отличаться на разных континентах.

Воспринимай буквально

Его крупноформатная живопись с ироничными пейзажами тоже вполне может существовать вне постсоветского контекста. Картина в данном случае воспринимается как нарочито мещанская вещь, необходимая составляющая солидного интерьера и маркер благополучия — и неважно, что художник изобразил носорога или летающую тарелку. Пейзажи на полотнах скопированы с этикеток популярных сигарет, минеральной воды или водки — настолько массовых и привычных товаров, что детали их упаковки «невидимы»: покупатель может перепроверить цену, срок годности, но не станет всматриваться в изображение и тем более замечать там некую аномалию.

Картина в данном случае воспринимается как нарочито мещанская вещь, необходимая составляющая солидного интерьера и маркер благополучия.

Возвращаясь к теме тела, можно проследить еще один частый мотив в творчестве художника — спорт. Персонажи Проценко плавают, прыгают, бегают, всячески демонстрируют свои мышцы. На видео Irritants (2007 год, в соавторстве с Ильей Чичканом) культуристки репетируют свои выступления на фоне «Лекции о ничто» Джона Кейджа — музыкального произведения, где каждая строка состоит из определенного количества тактов, которые и формируют композицию. Для работы над мультимедийной инсталляцией «Пенальти» Проценко и вовсе пригласил футболиста Александра Шовковского: профессиональный вратарь забивал голы в символические ворота из белого полотна, которые «защищал» сам художник.

Порой автор выступал как исследователь человеческого тела — он препарировал Горацио Нельсона и Ромео на пирографиях 1994 года. Снова выбрав персонажей, прочно засевших в массовом сознании, Проценко обыграл то, что мы знаем об их теле: британский вице-адмирал Нельсон повредил глаз в бою, а Ромео умер от выпитого яда. «Твоя улыбка» выглядит как стоматологический снимок: все зубы черные, ну и что — улыбка ведь украшена розами. «Влюбленные сердца» — это два реалистичных изображения человеческих сердец, хотя и на фоне пальм и романтичного алого заката.

С темой умирания и психологического состояния Проценко обращался все с той же ироничной буквальностью. В 1997 году он создал фотопроект No comment, в котором на полароидных снимках «задокументировал» способы самоубийства, выступив в роли главного персонажа. А в 2003-м появились его шутливые фотоаллюзии на разные типы здоровья — физическое, психологическое, эмоциональное.

С темой умирания и психологического состояния Проценко обращался все с той же ироничной буквальностью.

Разнообразие медиумов и сфер деятельности сейчас не кажется чем-то необычным, но все равно количество проектов Проценко поражает. С видео и музыкой он работал еще со времен «Паркоммуны» и зарождения украинского видео-арта. Речь не только о собственных роликах и легендарных вечеринках, но и о создании музыкального лейбла «Термос», а также совместного с Иваном Москаленко арт-медиа «Радио Евразия». Для нескольких киевских заведений художник разработал дизайн интерьера — пиццерии Napule, сети ресторанов «Якитория» и бара Gogol BARdello, который принадлежал фронтмену группы Gogol Bordello Евгению Гудзю.

Проценко умер в 2017 году. Некоторые из его интерьеров уже не существуют, а сайт с архивом работ и вовсе недоступен. Но сказать, что его звезда «закатилась», — невозможно. Она зависла падая.