«Понятие „эмигрант“ устаревает»: Фотограф Владимир Шрага — о переезде в Израиль

Переехал шесть лет назад. Уезжать ничто не вынуждало, просто до того всю жизнь сидел на одном месте, захотелось нового опыта.

Как фотографу труднее всего после Питера было полюбить этот жесткий южный свет — его здесь слишком много. Северный российский пейзаж в целом более лаконичный, в нем проще отыскать визуальную поэзию. В Иерусалиме однажды выпал снег. Я снимал и думал: «Вот теперь это похоже на настоящий город».

Если говорить о трудностях израильской жизни вообще, ключевое слово — «дорого». Дорого здесь все: от овощей до квартир. А качество, приобретаемое за эти невероятные деньги, зачастую разочаровывает.

Забавно, что первый фотозаказ пришел раньше, чем я нашел первую эмигрантскую работу. Но и она была прекрасна — пару месяцев я работал курьером продуктового интернет-магазина. Клиентами были в основном американцы. Посмотрел, в каких разных и потрясающих домах в Иерусалиме они живут. Заодно стал ориентироваться в лабиринтах этого города. А потом ни с того ни с сего мне предложили работу мечты — снимать документальные фотопроекты для благотворительного фонда «Джойнт»: это крупнейшая и старейшая еврейская организация подобного рода, недавно отметившая свое столетие.

Можно ли прожить в Израиле, занимаясь одной фотографией? Фотография всегда была и остается трудным хлебом. Не знаю ни одной страны, где это было бы не так.

Израильский рынок требует от фотографов универсальности — например, часто поступают запросы на видеосъемку. Но мне кажется, что излишняя универсальность убивает индивидуальный почерк, а что может быть ценнее для фотографа, чем собственный стиль? Я стараюсь не попадать в эту ловушку и не снимаю там, где мне навяжут чуждую эстетику.

Самый трудный путь для свежего иммигранта — пытаться заниматься в Израиле фотожурналистикой: ты должен уметь открывать закрытые двери, иметь хорошие связи в армии и полиции, свободно владеть языком и понимать, куда дует политический ветер.

Увлечение фотографией в Израиле менее повальное, чем в России. За счет этого фотосообщество более плотное. Здесь проводят огромные многодневные фотофестивали, где можно понять, что происходит в израильской фотографии. Мне не очень близки местные тенденции: фотографию словно выводят из плоскости самостоятельного искусства и делают ее инструментом современного искусства. В результате эстетика и волшебство фотографии оказываются принесены в жертву концепции.

Есть такая интересная вещь: когда в Израиль привозят выставки World Press Photo, одновременно с ними, в тех же залах, проходят показы работ победителей «израильской версии» этого конкурса под названием «Местное свидетельство». Вот эти события я стараюсь не пропускать — документальная фотография меня интересует больше всего.

Что касается русскоговорящих фотографов, большинство имен мне известно — их не так уж и много. Я бы не сказал, что фотографов из России, живущих в Израиле, здесь выделяют в какую-то отдельную группу, — к счастью, визуальный язык не нуждается в переводе. При этом Россия сама по себе остается для израильтян далекой экзотической страной, где «всегда холодно», и фотографии из России, несомненно, вызывают интерес.

Представители фонда «Джойнт» связались со мной после того, как увидели мой личный документальный проект, который я много лет снимал в России. Он был посвящен людям, живущим в сложных условиях в вымирающих деревнях Русского Севера, и оказался стилистически созвучен тому, что хотел видеть фонд.

С «Джойнтом» я сотрудничаю уже пять лет, снимаю для него на всей территории бывшего СССР: в Украине, Беларуси, Азербайджане, Казахстане, Таджикистане, Грузии. Для меня это действительно работа мечты и главное дело в жизни. Мне дают полную творческую свободу, мне понятна и близка проблематика, я эмоционально вовлечен в то, что снимаю, и главное — знаю, что моя работа чуточку улучшает мир: снимки используют для фандрайзинга — таким образом герои моих фотографий получают жизненно необходимую помощь.

Помимо гуманитарной фотографии я много занимаюсь концертной съемкой — недавно поймал себя на том, что живой звук мне уже необходим как наркотик. Многие концерты, кстати, тоже организовывают при поддержке различных благотворительных фондов. Мне нравится работать с музыкантами — каждый из нас решает свою творческую задачу, такой обмен энергией вдохновляет.

В жизни определяющую роль играют знакомства. Так, встреча в Иерусалиме с еще одним новым эмигрантом — Георгием Колотовым послужила началом прекрасной фотографической дружбы. Георгий, профессионал высочайшего класса, знающий все про кино и фотографию, стал моим ментором. Без такого общения никакой творческий рост не возможен.

Профессиональные, деловые знакомства заводить в Израиле легко — достаточно ответить на вопрос «Кем ты работаешь?». Этот вопрос задают все и везде: водители такси, стоматологи, соседи по очереди в магазине, автомеханики — и этот вопрос, разумеется, обладает огромным потенциалом. Точнее, ответ на него.

Все без исключения частные фотозаказы пришли ко мне через сарафанное радио. Мое портфолио документального фотографа слабо связано с семейными съемками, которые мне тоже заказывают, но это не мешает людям обращаться ко мне и рекомендовать друзьям и коллегам.

Как уже говорил, я не берусь за съемки, когда чувствую, что не сойдусь с заказчиком во вкусах, и в результате жаловаться на клиентов мне не приходится: я работаю с прекрасными семьями — дружными, какими-то очень светлыми, они не стесняются показывать эмоции. Меня каждый раз захватывает теплая атмосфера этих семей. Съемки получаются непринужденными.

Израиль — не только открытая, но и многонациональная страна, как ни смешно это звучит применительно к «еврейскому государству». Здесь живут люди со всех континентов. Общаясь в Израиле с евреями из разных стран, общаешься со всем миром. Израильтяне любознательны, непосредственны, инициативны, готовы делиться опытом. Люди, недавно приехавшие из других стран, воспринимают такую открытость по-разному: одни за это называют Израиль «страной советов», другие — «страной друзей».

Например, я хожу танцевать сальсу. Преподаватели — ребята-волонтеры, которые исповедуют два простых принципа: «обучай тому, что знаешь» и «если мы сделаем, это будет, а если не сделаем — не будет». У меня часто создается впечатление, что здесь на этом строится не только обучение сальсе, но и в целом общественная жизнь, — и за это я люблю Израиль.

«Откуда вы?» — это еще один вопрос, который в Израиле все задают друг другу, потому что здесь все откуда-нибудь — если не в первом, то во втором-третьем поколении.

Когда оказываюсь в бывшем Союзе, то говорю, что я из Петербурга, но живу в Израиле. Мне смешно представляться израильтянином: тогда бы я автоматически стал для моих соотечественников иностранцем, а я себя таковым не ощущаю.

Понятие «эмигрант», по-моему, уже устаревает. Для меня эмигранты — это люди предыдущих поколений, навсегда попрощавшиеся со страной, в которой родились. Сейчас мир таков, что прощаться навсегда необходимости нет.

Фотограф — чаще всего фрилансер, а значит, вся его деятельность строится на общении. Очевидно, что для этого необходим общий язык. Английский на первых порах очень выручает практически в любой стране. Открытость миру, другим культурам, легкость в коммуникации — все это критически важные навыки.

Первоочередная задача — сформировать хорошую социальную сеть, не виртуальную, а реальную. Стать частью общества вообще и профессионального сообщества в частности, не замыкаясь при этом на группах, объединенных только страной происхождения.

Следующая задача — чисто фотографическая: приручить незнакомый свет, архитектуру и пейзаж, перестать снимать страну по-туристски. Полюбить что-нибудь в новом пространстве. Я убежден, что хорошо снимать невозможно без двух вещей — увлеченности и вовлеченности.

Что до последней, то в наше время в любой стране есть безграничные возможности для волонтерской работы, в том числе для фотографов. Не стоит воспринимать ее как бесплатную: заработок — это новые контакты и репутация. При этом важно сразу позиционировать себя как профессионала и обозначить рамки собственного волонтерства.

На первых порах, когда еще нет работы, самым доступным ресурсом оказывается свободное время. Я использовал его, чтобы сделать большой личный проект про людей, переживших Холокост, — снял сотни портретов выходцев из СССР, которые живут в Израиле. Это помогло сделать страну фотографически своей, связать прошлое с настоящим, Россию с Израилем.