Декаданс, квиры и бархат: Портфолио Рэйчел Штерн

Рэйчел Штерн использует камеру, чтобы вытащить образы из истории искусства и поместить их в новый контекст. Ее работы похожи на классическую живопись, театральные декорации и иллюстрации к декадентским романам — если бы их герои были квирами.

— На своем самом раннем снимке я семилетняя стою в саду матери, у меня в руках маленькая красная пластиковая камера, в инструкции к которой было написано «попробуй сделать фотографию на природе». Я выросла среди множества черно-белых снимков, развешанных на стенах родительского дома. Мой дедушка серьезно увлекался фотографией, а несколько близких друзей семьи были профессиональными фотографами в том или ином роде. Вокруг меня всегда были камеры и снимки, которые можно было рассматривать. Это сделало фотографию привычным ходом моих мыслей. Проявлять и печатать в даркруме я начала, когда мне было 11 или 12 лет. Я серьезно занимаюсь фотографией со старшей школы.

В своих работах я возвращаюсь к моментам из истории искусства и визуальной культуры в роли Робин Гуда: забираю из структур, которые их породили, и перераспределяю для себя и моего общества, через объектив камеры и китч. Я поймала себя на том, что делаю небольшие трибьюты таким героиням, как миссис Дэллоуэй, Саломея и Медея, и думаю о том, как мы (женщины? художницы? квиры?) создали красоту и мощь, невзирая на контекст, который нам диктует жизнь.

В своих работах я возвращаюсь к моментам из истории искусства в роли Робин Гуда: забираю из структур, которые их породили, и перераспределяю для себя и моего общества.

Я работаю в студии одна. Там везде кнопки, клейкая лента и сложенные коробки. Мои декорации, если смотреть на них не через камеру, больше похожи на беспорядок в детском шкафу, чем на художественные или литературные произведения, на которые я ссылаюсь. Я часто использую таймер или пульт, чтобы иметь возможность сниматься в декорациях самой.

Вдохновением для серии «Символы товарищества» послужила книга «Руководство по мужской фотографии». Это техническое руководство, опубликованное в 1990-е, включает в себя схемы освещения и советы по композиции, но также это достаточно очевидная, хоть и тонко завуалированная, коллекция гомоэротических образов. Во время работы над фотопроектом я снимала друзей и знакомых и следовала указаниям из книги. Это был способ обдумать и пересмотреть устоявшиеся способы, которыми фотографы исторически обращаются с женскими телами.

В повседневной жизни я вдохновляюсь моим милым щенком по кличке Урсула, она моя муза и помощник в студии. Если говорить более серьезно, у меня множество ежедневных источников вдохновения. Особенно меня увлекают кладбища. В детстве я ужасно боялась кладбищ и даже отказывалась ходить в гости к своей лучшей подруге, когда ее семья поселилась рядом с кладбищем в лесу. Однако я люблю использовать камеру как приглашение встретиться со своими страхами, поэтому подолгу фотографировала эти идиллически тихие места. С 2014 года я делаю черно-белые снимки с разных кладбищ по всем Соединенным Штатам, это мое любимое занятие (и Урсуле это тоже нравится).

У слова «декаданс» есть небольшой лингвистический подарок. Когда вы смотрите на его части, вы видите, что оно содержит слово «decay» — «упадок». Суть в том, что достичь декаданса может только что-то едва живое и неизбежно близкое к смерти. Например, цветок. Он драгоценен, потому что его гибель вот-вот наступит: мы срезаем его и несем в дом для украшения. Мои работы всегда связаны с таким, по сути, моментом смертельной позы. Кроме того, я рассматриваю отношения между красотой и силой — когда красота используется во вред как угроза, как контроль, а также как средство освоения пространства и восстановления мощи. Я с трепетом смотрю на мир, его историю и потенциал. Меня вдохновляет, что в мире в равной степени существуют изысканная красота и ужасные страдания.

Брехт отлично описал это в 1939 году: «Будет ли пение в темные времена? — Да, здесь также будет пение, пение о темных временах».

Портрет Рэйчел Штерн: Matthew Leifheit