«За три месяца я сменила 11 мест жительства»: Беларусы спустя год после переезда в Украину
Художница, автор проектов, арт-тьютор. Используя различные формы — перформанс, мультимедиа, инсталляцию, живопись, текст, арт-терапию, — фокусируется на медиации как возможности проявить голоса «других». В октябре 2020-го уехала из Беларуси, сейчас работает в Киеве.
— Я провела 30 интервью с представителями самых разных сфер: психологом, аудиодизайнером, медиахудожником, графиком, врачом, студентом, работником IT, урбанистом, журналистом, бьюти-мастером и другими. Многие из них проявляли свою гражданскую позицию в 2020-м впервые. Не все понимали, что переезжают навсегда, — кто-то был уверен, что едет всего на пару недель, чтобы набраться сил. Но ситуация менялась в худшую сторону, так что эти люди до сих пор здесь. Проект рассказывает об их проблемах с адаптацией.
Умышленно брала интервью у тех, кто покидал Беларусь по разным причинам и не планировал этого заранее. Такая спешка, можно даже сказать бегство, повлияла на их восприятие новой страны и обустройство жизни здесь.
Я спрашивала участников проекта, собираются ли они вернуться в Беларусь. Больше 20 опрошенных хотят приехать назад, но боятся того, с чем могут там столкнуться. Кто-то не хочет возвращаться из-за страха, кто-то не может работать из-за высокого уровня стресса и тревожности, кто-то избегает возможного ареста.
«Мне не хватает своих вещей, особенно моего огромного зеркала в черной дубовой раме, старинных подсвечников, белого гамака, моей эстетики повседневности. Не хватает ночных прогулок с друзьями по Минску, по трамвайным путям, по любимым местам, закатов над Свислочью»
«Я думала, что на Новый год вернусь, что за месяц все изменится. На первой квартире не было подходящих по размеру тапок, но я ходила в больших, потому что покупка новых означала бы, что я здесь обживаюсь. Когда я купила тапки, следом была кружка и ощущение некоторого принятия, что я живу тут»
«Мой муж украинец, но нам нравилось жить в Беларуси, мы не планировали уезжать. Однако какое-то чувство подсказало, что надо переезжать, мы успели буквально в последний момент, когда еще был открыт наземный проезд»
«„Здесь не на что жаловаться“ — так я отвечаю на вопрос, как там в Киеве»
Все, с кем я говорила, чувствуют вину за то, что сумели избежать преследований, вовремя покинули страну, получили помощь, а иногда даже просто за то, что испытывают радость. Если люди жили или находились рядом с местами, где были выстрелы и взрывы в первые дни протестов, сейчас их пугают громкие звуки. Они боятся бусов с тонированными окнами, потому что на таких часто перемещались правоохранители. Задерживавшие обычно были в гражданском, поэтому иногда тех, у кого я брала интервью, настораживают люди не только в форме, но даже в определенной одежде.
Все, с кем я говорила, чувствуют вину за то, что сумели вовремя покинуть страну.
Они уже год живут в информационном поле Беларуси — работают либо в сфере помощи приезжающим, либо в медиа, или же просто следят за новостями. Они в меньшей степени погружены в украинский контекст, мало кто пытается выучить украинский язык. Волонтерское приглашение, которое позволяет получить временный вид на жительство, не дает возможности найти работу. Контакты завязываются, но очень медленно: во взрослом возрасте тяжело установить прочные связи за год. Все опрошенные тоскуют по дому, родственникам и друзьям, тактильному контакту с ними.
«Первую неделю я просто спала, ела, приходила в себя. Три месяца я постоянно планировала, когда поеду в Минск, только перед Новым годом я дала себе установку отвязаться от этой мысли и просто быть здесь, быть ресурсной и заниматься своим делом. Было сложно привыкнуть ничего не планировать, не знать, что будет завтра, жить сегодняшним днем. „Непонятно“ становится главным словом»
«Переезд был полным обнулением: я не знала, где буду жить, у меня не было постоянной работы и накоплений. Было сложно принять это решение. Хотя мне и хотелось какой-то встряски, нового пути, нового места. Самое сложное было работать с нашими волонтерами здесь в бешеном ритме, когда при этом ты не знаешь, где будешь ночевать сегодня, быт постоянно не устроен. За первые три месяца я сменила 11 мест жительства. Из-за этого напряжения и невосполнения собственных сил ресурс очень иссяк, бывали панические атаки. Очень хотелось поговорить с кем-то о чем-то другом, а не только о стрессовых ситуациях — как своих, так и чужих»
«Самое тяжелое в данной ситуации адаптации — это подвешенное состояние, непонимание, что дальше, на сколько я здесь, обустраивать ли здесь свою жизнь, быт и так далее. Сейчас, спустя почти полгода, я приняла для себя решение, что моя жизнь здесь, и я прилагаю усилия, чтобы начать жить не на чемоданах, а „здесь и сейчас“»
Свой метод в искусстве я называю медиацией, то есть посредничеством между героями и зрителем, в ней я использую разные художественные приемы. Формат интервью для меня не новый, я к нему обращалась и раньше. Но на этот раз тема мне особенно близка. Я занималась арт-терапией, и, кажется, у таких проектов тоже есть терапевтический эффект. По крайней мере, некоторые участники признались в конце, что смогли выговориться. И в отличие от журналистского интервью — не только о событиях, но и о переживаниях и воспоминаниях.
В рамках выставки Надя Саяпина провела встречу, на которой предложила украинцам прочесть истории участников проекта и написать собственное письмо или сделать рисунок о том, чего переехавшим беларусам не хватает на новом месте
«Ощущаю себя стоящей в ожидании поезда... Поезда домой! Но все поезда отменили. Мой чемодан стоит в углу, не могу понять: зачем он мне? Временно! Для меня здесь все временно...»
«Мама! Я цветок без корней. Хочется переплестись плющом с родными. Мне хочется трогать, но я боюсь. Я не знаю, как себя выражать, потому что не знаю, кто я здесь. Никто не объяснил, как быть взрослой, инструкции нет»
«Привет, дом! Хочу попросить прощения. Думаю о тебе почти постоянно. Твой образ загружен в память и включен постоянно в фоновом режиме. Очень скучаю»
