Голый завтрак и кофе в постель: Другой феминизм в портфолио Марианны Ротен

Стандарты красоты и женственности — неиссякаемая тема для обсуждения в любые времена. Несмотря на некоторый прогресс, внешность все еще играет роль социального инструмента, что мешает женщинам перестать сравнивать себя с «иконами стиля», а значит, тема объективации пока остается острой. Пытаясь поставить себя на место мужчины-фотографа, Марианна Ротен играет в модельные съемки и показывает женщин такими, как их рисуют стереотипы.

— Конечно, я феминистка, и все, что я делаю, отражает эту позицию. Хотя мотивация заниматься фотографией отнюдь не связана с феминизмом — я никогда не собиралась делать высказывания исключительно на эту тему. Меня интересует отношение к женственности и мужественности, а также их взаимодействие и влияние. Но в творчестве мне важно звучать двусмысленно: зрители должны сами решить, что им видеть. Именно тогда работа имеет шансы стать самостоятельной, начать жить вне контроля ее автора.

В творчестве мне важно звучать двусмысленно: зрители должны сами решить, что им видеть.

На вопросы о причинах интереса к «женской» теме и определениям красоты я каждый раз отвечаю по-разному. Я очень много размышляю по этому поводу, в частности о том, что я никогда не использовала образы конвенционально красивых женщин полностью осознанно. Когда я только начинала заниматься фотографией, я искренне хотела создать красивые картинки с моделями. В те времена я сама работала моделью, и все мои подруги тоже были моделями. Я тогда не очень разбиралась в искусстве, и любые бьюти-съемки оказывали на меня большое влияние. Многие фотографы, на которых я равнялась, были, конечно, мужчинами. И снимали они, естественно, ню. Беря с них пример, ню хотела и я.

Все начиналось очень невинно, однако вскоре я решила попытаться высмеять мужское представление о красоте и женщинах, проверить, получится ли у меня его воспроизвести — очень тонко и одновременно смешно. Сейчас я продолжаю исследовать понятие женской красоты, но мой подход, конечно, уже более критический.

Все мои серии следуют друг за другом как части одного повествования. В «Снег и роза и другие истории» я показываю женщин в домашней обстановке, где они чувствуют себя несчастными и хотят вырваться на свободу. Финал похож на сказку: все персонажи оказываются одни в лесу, они сидят обнаженными за столом и смеются. Во второй серии «Тени в раю» женщины борются с их внутренним «я», потому что, даже будучи изолированными, не могут избавиться от внешнего влияния и давления. Это история о том, что образы, которые мы показываем другим, и то, кем мы являемся на самом деле, — очень разные вещи. И между ними всегда будет конфликт.

«Почтовое отправление» — первая серия, где появились мужчины. К манекенам я обратилась исключительно из-за удобства и сначала даже пыталась скрыть искусственность, сфотографировать их вне фокуса. Еще мне понравился эффект, когда я просто вырезала манекены из кадра, оставляя, например, только туловище или руку. На таких снимках женщина тоже должна была выглядеть чрезмерно искусственной — как воплощение стереотипов. Но она все же оставалась живой, настоящей, а мужчины — пластиковыми. Я задавалась вопросом, сможет ли эта объективированная женщина вновь обрести свою силу и, вывернув ситуацию наоборот, объективировать мужчин.

Женщина должна была выглядеть чрезмерно искусственной, но она все же оставалась живой, настоящей, а мужчины — пластиковыми.

Серия «А теперь по-настоящему» — своеобразная изнанка «Почтового отправления». Здесь акцент смещается как раз на мужчин, в фокусе оказываются мужские архетипы. Мужчины в этой серии все еще представлены манекенами, но настоящая женщина их дразнит или трогает. Фотографии сопровождены записями из моих подростковых дневников, где я, молодая девушка, описываю идеального мужчину. Но описания нередко такие же плоские, как и сами манекены. Язык выглядит чужим, и часто я просто воспроизвожу то, чего, как мне кажется, я должна хотеть.

После знакомства с первыми тремя сериями может сложиться впечатление, что мужчины в них всегда за кадром, однако это не так. Мужчины всегда рядом, просто сначала их присутствие неочевидно. Для женщин из моих проектов мужчина постоянно существует… где-то. Мало ли, может, он в командировке. В серии «Тени в раю» я начала делать косвенные намеки на мужское присутствие — давать героиням книги с мужчинами на обложке или помещать постеры с ними в интерьере. Думаю, сначала я снимала исключительно женщин, потому что мне хотелось найти в них себя.

В работе я руководствуюсь инстинктом, и он продолжает многому меня учить, позволяя лучше понять, насколько глубоко укоренены в нас культурные представления относительно женщин и их красоты. Еще один важный фактор — кино: изучая его, я пытаюсь определить роль женщины и посмотреть, как полученные выводы соотносятся с собственным опытом.

Мои работы очень личные. Когда даешь выход творческой интуиции, она помогает лучше себя понять, поэтому все персонажи похожи на разные версии меня. Я их так хорошо знаю и чувствую, что хочу заботиться о них и не терять с ними контакт. В то же время они существуют независимо от меня и дают возможность наблюдения на безопасном расстоянии. Со временем впечатления о героинях меняются, многие вещи становятся более понятными.

Когда даешь выход творческой интуиции, она помогает лучше себя понять, поэтому все персонажи похожи на разные версии меня.

Сначала я стеснялась делать автопортреты, просила друзей снимать меня. Затем, лет десять назад, посреди зимы я отправилась в очень холодное место. Не желая никого морозить, я решила, что справлюсь и одна, — и этот опыт оказался волшебным. Мне не нужно было никому ничего объяснять, я просто играла своего персонажа как хотела. На следующем этапе я комбинировала автопортреты и фото друзей, и в конце концов в «Почтовом отправлении» и «А теперь по-настоящему» я оставила только автопортреты. Получается, что примерно в половине работ позирую я сама.

Я обожаю Синди Шерман — первая выставка, которую я посетила, была именно ее. В подростковом возрасте я вообще только о двух фотографах знала: о Синди Шерман и Филипе-Лорке Ди Корсия. И оба, как показало время, оказали на меня определенное влияние. Тогда я не понимала глубины или возможностей их языка, мне просто нравились интересные наряды в странных интерьерах. Если бы у меня была возможность снять Синди, то я бы одела ее так же, как и других моих героинь.