Федерация православных

— Сегодня в России быть воинствующим атеистом или даже интеллигентным агностиком означает быть диссидентом. Согласно опросу Левада-Центра, за последние три года резко сократилось количество неверующих — с 26% до 13%. Преобладающие религии в стране — православие и ислам. По статистическим данным СССР (ВЦИОМ) на 1988 год, примерно такой же процент (18,6%) населения составляли, наоборот, люди религиозные. Означает ли это, что со дна ада мы переселились сегодня в эдемский сад?

Вопрос риторический, но ответ на него — мы по-прежнему живем на дне мракобесия, навязанного нам православной идеологией взамен идеологии научного атеизма и коммунизма. Сегодня публичное признание себя атеистом почти равносильно признанию в государственной измене. По этой же причине моя бабушка до конца своих дней скрывала свою религиозную принадлежность и веру в Бога в период существования СССР.

Говорят, чтобы верить в Бога, нужно иметь талант, поэтому для всех остальных придумали религию. Но и в научном коммунизме при Советском Союзе было больше от религии, чем от науки.

Существует мнение, что статистика тоже не наука, но ей верить проще. Поворотным моментом в отношении широкой общественности к православию стало празднование тысячелетия крещения Руси в 1988 году — в самый разгар перестройки. Крах Советского Союза в декабре 1991-го означал не только падение государственности: для миллионов людей это был также крах веры в идеалы «светлого будущего» и «социальную справедливость». Сторонников православной религии в этот период, согласно результатам опроса, насчитывалось уже более 30%. До 1997 года было восстановлено 127 епархий, в которых служили уже 197 тысяч священнослужителей. Число монастырей достигло 478, а монастырских подворий — 87. Открыто 5 духовных академий, 26 духовных семинарий, 29 духовных училищ, 1 богословский институт, 2 православных университета и 13 подготовительных курсов. Можно ли это назвать новым крещением Руси?

На сегодняшний день в РПЦ действуют 293 епархии и 34,5 тысячи храмов. «С экономической точки зрения РПЦ представляет собой гигантскую корпорацию, объединяющую под единым названием десятки тысяч самостоятельных или полусамостоятельных агентов. Ими являются каждый приход, монастырь, священник», — утверждает социолог Николай Митрохин. Доходы церкви, включая поступления от продажи религиозной литературы и пожертвования, не подлежат налогообложению. Согласно последним данным Федеральной налоговой службы, в 2014 году не облагаемые налогом на прибыль доходы РПЦ составили 5,6 миллиарда рублей.

Бизнес есть бизнес, ничего личного. Но какой духовный прогресс мы получили от церкви за последние две тысячи лет, кроме того, что учения духовных лидеров смогли превратить в набор суеверий и идолопоклонничество? Многие уже забыли или просто не обратили внимания, что, прежде чем принять поправки к закону «об оскорблении чувств верующих» на X Всемирном Русском Народном Соборе, патриарх Кирилл обозначил «новую идеологическую позицию» — возвращение к инквизиции Средневековья: «Свобода вероисповедания ограничена правами человека — это утверждение ставит религиозную жизнь в подчиненное положение по отношению к правам человека. Так, если она не соответствует определенному пониманию свободы, то она должна быть изменена потому, что для верующего человека это звучит как призыв к презрению воли Божией ради человеческих представлений…»

На этих фотографиях изображено то, как выглядит религия сегодня. Она такая же, как и тысячу лет назад. Такой и останется в будущем — потому что в религии нет справедливости земной, она обещает справедливость небесную.

В отличие от наших религиозных чувств наш разум живет в XXI веке. Одной рукой мы используем смартфон, чтобы отправить сообщение через интернет, а в другой несем деревянный крест, выстроганный топором. В нас каким-то образом уживаются противоречия между разумом и чувством, но с очевидным отставанием в развитии последнего. Феномен тем значительней и опасней, чем больше пропасть между интеллектуально-технологической зрелостью прогресса и эмоциональной отсталостью чувства верующего.

«Ты православный?» — однажды на одном из крестных ходов спросил меня человек с седой бородой и татуировками на руках. Помню, как по причине своего внутреннего противоречия хотел сказать ему: «Нет, я иудей», или «исламист», или просто «Будда». Но когда я посмотрел в глаза этого вполне сердечного, в чем-то доброго человека, то понял: если отвечу ему таким образом, то, скорее всего, он ударит меня по голове деревянным крестом, который держит в руках, или просто плюнет в лицо. Поэтому я ничего не ответил и молча пошел дальше. «Нерусь!» — услышал я вслед.

Хочется верить, что человек разумный способен подавить в себе эти иррациональные страсти мракобесия — агрессию, ненависть, месть — и при этом сохранить любовь, великодушие и сердечность. Верить не вопреки, а потому, что это рационально сейчас и разумно в будущем.