Последний человек на Земле: Антиутопия про регионы, из которых уезжают
Кельтиберский горный хребет — это группа из десяти испанских провинций (Сория, Теруэль, Куэнка, Гвадалахара, Валенсия, Кастелло, Бургос, Сеговия, Логроньо и Сарагоса). Хоть и объединенные географически, они никогда не рассматривались как единое целое и не имели одной администрации.
Концепция Кельтиберского горного хребта была создана в последние годы, чтобы привлечь внимание к большому оттоку населения из региона. Общая площадь провинций — 63 тысячи квадратных километров, и в среднем на каждом квадратном километре живет всего 8 человек (в среднем по Испании — 92). Это один из наименее заселенных районов Европы — поэтому его сравнивают с Лапландией и даже называют «испанской Лапландией» или «южной Лапландией».
Фотограф. Живет в Испании. Публиковался в Newsweek, CNN, The Washington Post, Der Spiegel, Bloomberg BusinessWeek и Vice.
— Когда я начал снимать, то взял за отправную точку «южную Лапландию». Это был «географический каркас», в то время привлекающий внимание, и поэтому я решил, что район может дать мне тему для проекта: природа и ландшафт с сильным социально-экономическим фоном. И главное, я почувствовал, что эта серия мне интересна визуально.
В самом начале у меня не было четкого представления о том, что я собирался делать. Передо мной был белый лист площадью 63 тысячи квадратных километров. Я планировал фотографировать пейзажи и портреты людей, живущих на этой территории.
В 2017 году испанские СМИ начали делать публикации о депопуляции в «южной Лапландии». Почти все статьи воспроизводили один и тот же журналистский стандарт, основанный на ностальгическом подходе: маленькие «забытые» деревни, старое население, заброшенные школы и клише о сельском фольклоре, вроде медленного течения времени и исчезновения образа жизни. Я точно понял, что хочу избежать этого подхода.
Я прочитал много книг об этой территории. Думаю, они помогли мне сохранить некую одержимость этими местами в периоды, когда я не мог находиться здесь.
Я потратил на проект полтора года — с декабря 2017-го по март 2019-го. Основные съемки пришлись на зимы. Я хотел снимать зимой по нескольким причинам. Во-первых, строго говоря, зимой эта территория становится еще более пустой (отчасти потому, что температура может опускаться до –20°C), а летом деревни частично наполняются туристами, люди приезжают навестить свои семьи. С другой стороны, на более метафорическом уровне для меня это история о «зиме жизни» — и для оставленных мест, и для жителей, большинство которых уже пожилые.
Это история о «зиме жизни».
Не думаю, что справедливо говорить об «однородном профиле» жителей этих районов: Кельтиберский горный хребет велик, он включает в себя как столицы, так и деревни с населением не более 15 человек.
Я сфокусировался на самых пустых территориях. В основном тут живут люди в возрасте. Юноши и дети встречаются очень редко, как и молодые женщины, — они первыми мигрируют из таких районов.
Кто остается? Во-первых, те, кто занимается сельским хозяйством или животноводством. Во-вторых, владельцы отелей, ресторанов или других предприятий, связанных с туризмом. В-третьих, пенсионеры. Есть примеры новых жителей: учителя, врачи, молодежь, которая хочет найти альтернативный образ жизни вдали от городов.
Многие близки к природе: пастухи, работники сельского хозяйства, охотники, члены лесных бригад, пчеловоды. Когда нет людей, происходит определенное поглощение природой. И моя работа — отчасти ода Природе, ставшей в Кельтиберии главной героиней.
Миграция из сельских районов в большие города происходит во всем мире десятилетиями. Фактически депопуляция — это обратная сторона перенаселенности современных мегаполисов. Традиционное сельское хозяйство приходит в упадок, а промышленность, доступ к технологиям, сфера услуг сосредоточены в городах.
Без значительного импульса для экономики не стоит ждать повторного заселения. Эту тему обсуждали в Испании в течение нескольких лет, и правительство пообещало принять меры. Но это экономические парадигмы, которые выходят далеко за рамки компетенции правительства Испании. Эффективное решение выглядит сложно, и я не думаю, что это возможно в среднесрочной перспективе. Хотя есть несколько мер, которые могут быть приняты, — инвестиции в транспорт, инфраструктуру, связь, технологии и интернет.
Мое субъективное мнение заключается в том, что эта тенденция потери населения никогда не будет обращена вспять. В недалеком будущем все эти опустошенные территории превратятся в нечто отличное от того, что мы знаем сегодня. И это неопределенное, призрачное, неизвестное будущее — основа для антиутопического подхода моего проекта.
Тенденция потери населения никогда не будет обращена вспять.
С точки зрения перспективы я нахожу сейчас забавным, что Кельтиберский горный хребет никогда не существовал официально, это своего рода «воображаемая» Земля. Поэтому я использую этот реальный сценарий в качестве игровой площадки, чтобы представить себе футуристические пейзажи завтрашнего дня. Как все эти районы могут выглядеть через тридцать, сорок, пятьдесят лет?