Парень в моей кровати меня пугает

Сексуальные отношения всегда интересовали искусство. От обыденности семейной жизни до скрытых темных фантазий, от нежности до безумия — фотографы продолжают рассматривать их с разных сторон. Рядом с канонической «Балладой о сексуальной зависимости» Нэн Голдин с ее мимолетными зарисовками из 80-х неловко целуются подростки из проекта Эда Темплтона 2011 года. Возле пугающей документалистики о домашнем насилии Донны Феррато дерзко расположились черно-белые снимки с сексом и наркотиками Гийома Делюза. В этом ряду исследователей природы сексуальности нашлось место и для Кэролайн Томпкинс с ее двойственным отношением к теме.

— В детстве я увлекалась разным, но только фотография никогда мне не надоедала. Чем больше я изучала искусство фотографирования, тем более выразительным и привлекательным оно становилось для меня. В юности я была музыкальной фанаткой и всегда хотела быть поближе к сцене и группам. Фотоаппарат стал своеобразным пропуском в мир музыки. Сейчас, повзрослев, я продолжаю думать о фотографии точно так же — как о пропуске в другую реальность.

Последние пять лет я делала много снимков без какой-либо системы. Я просто фотографировала мужчин, женщин, секс, страшные вещи, красивые вещи и все вокруг этого. Но со временем, просматривая свои работы, я увидела, как они складываются в общую картину. Так выкристаллизовался проект об отношении женщин к удовольствию и опасности.

Я фотографировала мужчин, женщин, секс, страшные вещи, красивые вещи и все вокруг этого. И, просматривая свои работы, увидела, как они складываются в общую картину.

Этот проект помог мне понять две вещи: мужчины сексуальные и мужчины опасные. Все мои снимки попадают в эти две категории. Я даже называю их про себя «райские» фотографии и «адские» фотографии. Странно, что наше общество нормализует эти две стороны медали. Например, для нас уже давно стало нормой отправить подруге геолокацию, если мы идем на свидание с незнакомым парнем. По сути, мы подсознательно предполагаем, что оно закончится либо сексом, либо смертью.

Мне кажется, социальные медиа очень хорошо освещают ту часть, которая связана с насилием и смертью, поэтому хотелось добавить чувственности для баланса и напомнить, что секс может приносить удовольствие. Это переплетение страха и наслаждения, постоянное присутствие эроса и танатоса, влияет на то, как женщины воспринимают мужчин. Иногда мне любопытно: были бы мужчины такими привлекательными, если бы не были опасными?

Я долго не могла придумать подходящее название для проекта. Сначала я называла его Fantasy Bond (в переводе с английского — «Фантазийная связь». — Прим. ред.). Но слово «фантазия» слишком откровенное, эротичное. А мне хотелось, чтобы название было таким же неоднозначным и бинарным, как и сам проект. Поэтому я выбрала Bedfellow (в переводе с английского — «Парень в кровати». — Прим. ред.). По отдельности слова «кровать» и «парень» вызывают довольно теплые чувства, однако вместе звучат немного странно и неловко. Что еще за парень в моей кровати? Такое словосочетание намекает, что речь пойдет о сексе, но также — что все не будет мило и пушисто.

Были бы мужчины такими привлекательными, если бы не были опасными?

Сколько я себя помню, чувство неловкости всегда было мощным стимулом в моей работе. Некоторые люди используют фотографию как медитацию. Для меня же она инструмент, который помогает исследовать и разрешить мой дискомфорт. В школе я могла подолгу сидеть в комнате с мальчиками, которые играли в компьютерные игры, и ждать, что кто-то из них отвернется от экрана и поцелует меня. Сидеть там в тишине было неловко, но я не могла уйти. В колледже я начала делать снимки мужчин, которые свистели мне вслед. Сейчас меня больше всего интересует чувство страха, присутствующее в обществе («Надеюсь, этот парень не убьет меня, пока я иду по темному парку») и в личной жизни («Надеюсь, мой парень не рассердится на меня и не убьет»). Я встречалась со многими парнями, которые пугали меня и были жестоки. Все это время я делала фотографии, не зная, к чему это приведет. Только позже я поняла, что пыталась разобраться в своих чувствах и найти выход из пугающих отношений.

В колледже я начала делать снимки мужчин, которые свистели мне вслед.

В проекте довольно много портретов мужчин. Некоторых из них я знаю, некоторых — нет. Мои с ними отношения влияли на то, каким получался снимок. Если я фотографировала своих парней, то в изображениях ощущалась атмосфера комфорта, уязвимости, доверия. С незнакомцами в снимках чувствовалась напряженность и страх. Но каждое фото — всего лишь образ, который символизирует отношения между мужчинами и женщинами. Я не воспринимаю эти работы как портреты в классическом смысле. Скорее это идеи, которые складываются в общее целое.

То же самое я думаю в отношении своих автопортретов. Мне всегда немного страшно просить других женщин позировать обнаженными: а что если они пожалеют об этом со временем? Что если им будет неприятно видеть свои фотографии в интернете? Что касается меня, не важно, сколько людей увидит меня обнаженной в сети или в моей книге. Мои снимки — не настоящая я. Это просто часть общего пазла.

Не важно, сколько людей увидит меня обнаженной в сети или в моей книге. Мои снимки — не настоящая я.

Мне бы не хотелось, чтобы зрители воспринимали проект как мой личный опыт. Хоть я и фотографировала себя и близких мне людей, эти снимки рассказывают об универсальном опыте, который пережили многие из нас. Я устала от кликбейтных заголовков. Я хочу напомнить, что сексуальные отношения бывают намного сложнее, чем о них пишут в социальных сетях. Я не могу найти слов для всего, что чувствую, но этим и хороша фотография, не так ли? Она создает язык, для которого еще не придуманы слова.