«Силикоз неизлечим, но с ним можно жить»: История китайского шахтёра в проекте Сым Чши Инь

С мистером Хы меня познакомил друг-журналист. Он писал о добыче золота в Китае и разыскал бывших шахтёров-мигрантов. На заре индустриализации они, как и многие другие малообразованные жители сёл, подались на поиски высокооплачиваемого заработка в шахты. Владельцы частных шахт не оформляли работников официально и не заботились об условиях труда. Плохая вентиляция и отсутствие респираторов привели к тому, что шесть миллионов рабочих по всей стране страдают силикозом, а без необходимых бумаг им невозможно получить медицинскую помощь за счёт государства.

Силикоз — наиболее распространённое производственное заболевание в Китае. Кремниевая пыль в шахтах, где добывают золото, приводит к фиброзу лёгких.

Инкубационный период длится 10–15 лет, после чего лёгкие превращаются в камень.

Через два-три года, если летальный исход не наступает раньше от туберкулёза или простого гриппа, человек умирает от удушья. Многие сводят счёты с жизнью, не имея сил или средств бороться до конца. А конец неизбежно наступает, ведь силикоз неизлечим. Но с ним можно жить. Это как диабет. В Австралии, США, Великобритании и им подобных странах люди с аналогичными заболеваниями доживают до 60–70 лет. Всё, что для этого требуется, — это чистый воздух, хорошее питание, регулярные медосмотры, отсутствие стресса, небольшие физические нагрузки. Но китайский рабочий не может себе этого позволить.

Когда я познакомилась с мистером Хы и его семьёй — женой, сыном и отцом — он прожил с болезнью уже шесть лет. Встреча прошла не особо радушно. Он уже рассказывал свою историю нескольким журналистам и был немногословен. Тем не менее я осталась в их доме на неделю. Мы беседовали, пили чай, я спала над фруктовой лавкой, которой они владели, и фотографировала. Думаю, они удивились тому, что я осталась с ними. В отличие от остальных журналистов я не просто пришла и ушла. Им было трудно меня понять.

Это была отличная семья. Все они были очень близки, всегда поддерживали друг друга. Жена и сын откликались на каждую просьбу больного. Особенно меня тронули отношения мистера Хы и его жены Ми Ши Сиу.

Они были как дети: ласкали друг друга, шутили, проводили много времени вместе. Такое редко встретишь в китайских семьях.

В конце недели, просматривая фотографии, я была разочарована: снимки получились совсем не драматичными. На них мистер Хы просто сидел весь день, а домашние за ним ухаживали. И я отложила проект.

Через пять месяцев мне позвонила жена мистера Хы. Она рыдала в трубку и умоляла помочь. Мистер Хы умирал. Я связалась со своим другом — директором организации, которая помогает людям с силикозом. Он определил мистера Хы в больницу, с которой они сотрудничали. Я должна была доставить туда мистера Хы и его шурина.

Когда врач увидел снимки мистера Хы, он побледнел и сказал, что это чудо, что ему удалось пережить дорогу.

Мистер Хы не мог ходить и едва дышал. Грудная клетка была заполнена воздухом, который сдавливал лёгкие снаружи. Этот излишек необходимо было немедленно выкачать. Состояние мистера Хы было настолько критичным, что нас вызвали к главврачу подписать бумаги, которые освобождали бы больницу от судебных исков в случае его смерти. Мы думали, что это конец. Когда приехала жена, я почувствовала облегчение, ведь теперь я могла переложить всю ношу ответственности на неё.

Просматривая фотографии, сделанные в больнице, я решила, что мир должен узнать историю мистера Хы. Вся эта драма раскрыла её визуально. И пусть она близка лишь этой семье и наиболее характерна именно для Китая, она так или иначе перекликается с историей каждого рабочего, страдающего силикозом.

Экстренные меры, вовремя принятые врачами, выиграли мистеру Хы немного времени. Следующие три с половиной года я часто гостила у него дома. Иногда он чувствовал себя лучше, часто — хуже, но домашние справлялись. Тем временем я продолжала работать над этой историей, надеясь собрать деньги на лечение мистера Хы за счёт публикаций.

Важнее всего было достучаться до правительства. Заставить его сдвинуть проблему с мёртвой точки. Не могу винить власть в полном бездействии — кое-какие улучшения были, но работали они пока только на бумаге. А этого было недостаточно. Поэтому мы с мистером Хы решили действовать. Его видеообращение к президенту, которое мы сняли за несколько месяцев до смерти больного в августе 2015 года, широко разошлось в китайских соцсетях.

Идея обратиться к президенту принадлежала мистеру Хы. Он, как и всякий малообразованный житель Китая, наивно верил, что «если бы правитель только услышал о моей проблеме, он бы непременно её решил».

Месяцами я выслушивала его рассказы, как он поедет в Пекин и будет с плакатом стоять на площади Тяньаньмэнь, требовать аудиенции у президента. А если не получится, то подорвёт себя там же. Я уверяла, что это полный бред. Но однажды поймала себя на мысли, что в этом что-то есть. Так и появилось видео. Мы записывали его семь или восемь раз, до тех пор пока мистер Хы не остался доволен результатом. Он понимал, что могут быть последствия, но, по его словам, ему нечего было терять.

Через пару месяцев мистер Хы умер. Он ушёл не попрощавшись. Всякий раз, когда ему казалось, что конец близок, а меня не было рядом, он писал мне сообщение. Мистер Хы благодарил за всё, что я сделала для него и его семьи, сожалел, что возможно, не доживёт до нашей следующей встречи, и радовался тому, что пусть и немного, но смог увидеть результаты нашего сотрудничества, которое продлило ему жизнь.