Слушая свое тело

Познание себя — занятие, которым советовали не пренебрегать еще в Древней Греции. На протяжении двух тысячелетий оно не теряет актуальности: автопортрет появляется в самых разных жанрах искусства — от скульптур Фидия до работ да Винчи, Дюрера, Ван Гога и Сальвадора Дали.

В фотографии автопортрет появился почти одновременно с изобретением дагеротипа. Первым в истории реалистичным снимком человека (и одновременно первым фотоавтопортретом) стал отпечаток мастера-серебрильщика Роберта Корнелиуса, сделанный в 1839 году в США.

Автопортрет прочно закрепился как на позициях статусного жанра, так и в моментальном инстаграм-быту. Всматривание «в себя» может поднимать широкий круг социальных или экзистенциальных проблем (например, «Кадры из фильмов без названия» Синди Шерман или около 800 снимков Франчески Вудман, большая часть которых — автопортреты), а также фиксировать «картографию» присутствия в стиле: «А гляньте-ка, где я!»

С развитием интеллектуальных технологий автопортрет предоставляет фотографам и художникам массу альтернативных зеркал — изображений, в которых не так быстро можно увидеть потенциал для искусства. Тем не менее кардиограммы, рентгеновские снимки, результаты всевозможных МРТ и КТ — это тоже мы.

— Что значит обладать телом? Какое оно? Почему мы обращаем на него внимание только тогда, когда в нем что-то не так, когда оно нездорово или перестает правильно функционировать? И главное: как понять свое тело? Именно такой вопрос я вынесла в название своего проекта, над которым работаю уже год.

Задуматься над отношениями с телом интересно и одновременно страшно, хотя в моем случае это необходимость, вызванная неполадками в собственном организме. Работа выросла из предыдущего проекта, где я пыталась осмыслить панические атаки, которыми страдала долгое время.

Я перенесла две гинекологические операции, много ходила по разным врачам. Причина моего недуга оказалась в сложно диагностируемом психосоматическом расстройстве: ощущение организмом «реальных» болей на самом деле оказывается обманом мозга.

Мой проект — и крик отчаяния, и злость на систему, и любопытство: как я могу себя обманывать? Что из себя представляет мое тело? Как мозг им управляет? Порой двигателем становится гнев, возникающий из-за осознания своей уязвимости, от мыслей, что тело не перестанет меня тревожить, не перестанет говорить со мной, а я так и не пойму, что же оно хочет мне сказать.

Многие фотографии из проекта отражают реакцию на происходящие на тот момент события: попала в больницу, пережила операцию или очередной болевой приступ. Другие снимки, автопортреты, — микс естественного и искусственного. В них есть обыкновенная, привычная «я», а есть странные медицинские изображения. Мне захотелось их соединить и посмотреть, что из этого выйдет. Вышли довольно мрачные коллажи, которые показались мне точным отражением того, что я чувствую: непонимание, отчаяние, злость.

Работа над автопортретами приносит облегчение — я как будто препарирую сама себя и раскладываю все по полочкам, что дает чувство контроля над ситуацией, возникает ощущение, что могу исцелиться.

Ответа на вопрос, звучащий в названии проекта, пока нет. Есть боль, которая все еще со мной.

Когда настанет момент поставить в проекте финальную точку, сказать сложно. Скорее всего, это произойдет интуитивно. Возможно, прямо сейчас он завершается, так как я стала чувствовать себя намного лучше. Сбои в организме перестали носить постоянный характер, чему способствовала долгая работа с психотерапевтом и прием препаратов, которые он выписывал.

Тело — внутренний космос: неизведанный, непознаваемый, как космос внешний. Мое представление о нем расходится с предлагаемым медициной. На рентгеновских, КТ- и МРТ-снимках будто бы не я, не мое тело, а нечто чужое и странное. На страницах медицинских справок — непонятные слова, написанные нечеловеческим языком. Ощущение соотнесенности анатомического тела с собственной плотью, «живым» телом тревожно. Я хочу договориться с телом, принять его уязвимость и хрупкость.

Я хочу договориться с телом, принять его уязвимость и хрупкость.