Тем, кто останется: Какой мир нас ждет после пандемии

В начале марта я лечу по делам в Италию. Во всем самолете около десяти пассажиров — бесстрашные студенты с рюкзаками хотят увидеть уникальное зрелище, Рим без туристов. Температуру никто не проверяет — болезнь уже здесь.

Можно спокойно подойти к фонтану Треви и бросить монетку. Под куполом собора Святого Петра нет толп экскурсантов. Футбольные матчи проходят перед пустыми трибунами. В опере артистов больше, чем зрителей; закончив выступление, они стараются не кланяться слишком низко — в первом ряду сидят китайцы без масок.

На севере страны закрывают целые города, отменяют показы мод, выставки и, что немыслимо для итальянцев, мессы. Заболели члены парламента и, по слухам, сам папа римский. Правительство пытается запретить объятия и поцелуи. В новостях негласный лимит на произнесение слова «коронавирус». Фильм Содеберга «Заражение» бьет рекорд скачиваний.

В своем пребывании в Италии я вижу что-то философское. Это ли не лучшее место, чтобы сесть на карантин? Можно проводить профилактику солнечными ваннами на террасе, промывать горло просекко и лимонной настойкой, поднимать иммунитет с помощью Микеланджело и Рафаэля. Можно сказать остальному миру: «Я в зоне повышенной опасности. Отменяю все рабочие встречи на следующие две недели». Может быть, самолеты перестанут летать, и я останусь в этом царстве застывшего времени навсегда.

Заболели члены парламента и, по слухам, сам папа римский. Правительство пытается запретить объятия и поцелуи.

Не выходи из комнаты

После коронавируса человечество не будет прежним. И не только наши тела опять слегка изменятся генетически. Как и после эпидемий прошлого, мы окажемся на новом витке развития.

Самолеты сделали мир маленьким и доступным. Можно было любоваться искусством в любой точке мира, покупать что угодно где угодно, налаживать рабочие и личные контакты через пол-Земли. Однако благодаря этому вирус разнесся по планете за считаные недели. Изоляция (по крайней мере, физическая) стала условием выживания.

Технологии давно позволяют перевести жизнь в онлайн — теперь для этого есть повод. Вирус передается воздушно-капельным путем и несколько часов живет на поверхностях. Значит, онлайн-покупки безопаснее магазинов, переписка в чате — встреч в кафе, удаленное обучение и работа — походов в школу или университет. Общественные места — источник заразы, и нужно привыкать больше времени проводить дома.

Технологии давно позволяют перевести жизнь в онлайн — теперь для этого есть повод.

В конце концов, много ли мы теряем? Толкучку на спортивных мероприятиях успешно заменит качественная трансляция. Туризм — вообще излишняя и непродуктивная трата времени, известные места давно описаны в путеводителях и документальных фильмах. Даже работать такому количеству людей не обязательно, ведь мир уже производит в несколько раз больше необходимого. Треть еды выбрасывается. В городах слишком много жителей — мелкие поселения, обеспечивающие себя продуктами питания, экологичнее. Нередко у нас круг общения гораздо шире, чем реально можно поддерживать, — ограничив его до тех, кто действительно важен, мы освободим немало времени и сделаем эти связи более глубокими и эмоциональными. Разве нет?

Напуганные люди охотно соглашаются.

Но у перехода в онлайн свои особенности. Алгоритмы скоро так усовершенствуются, что мы не будем знать, с реальным человеком говорим или с роботом. К тому же пользователей в интернете легко контролировать с помощью личных данных — экономически и политически.

Мы видим, что механизмы экстремального контроля за популяцией уже давно налажены и могут включиться в любой момент. Когда прилетаешь из зоны заражения, люди в специальных костюмах могут запереть тебя в стеклянном кубе на обязательный карантин. Многих пациентов без должного лечения просто наблюдают, чтобы понять поведение вируса. Властям разных стран без труда удается отследить круг контактов и перемещений «подозреваемых». Чем дальше, тем больше происходящее похоже на мрачный фантастический фильм.

Благодаря коронавирусу

Паника по поводу вируса, может быть, сильно преувеличена. Но именно благодаря ей мы можем вернуться к вопросу смерти и философски его переосмыслить.

До сих пор мы были так увлечены ежедневными делами и потреблением, что редко вспоминали о смерти. Она была вынесена за пределы нашего непосредственного опыта — в больницы, хосписы и похоронные агентства. Каждодневные жертвы рака, сердечных приступов и аварий неинтересны СМИ. Катастрофы в Азии и Африке происходят где-то там, далеко.

Мы были так увлечены ежедневными делами и потреблением, что редко вспоминали о смерти.

Даже на новый вирус, пока он оставался в Китае, многие реагировали вяло: мол, нечего удивляться, они там едят все подряд, лишь бы к нам не перешло. И только когда вирус ударил по излюбленной туристами Италии, мир по-настоящему запаниковал. Это оказалось слишком близко.

Вместе с тем в Италии как раз умеют переживать смерть — на каждой второй гробнице в Риме надпись «memento mori». Вечный город видел вал смертей и эпидемий — и пережил их все.

Здесь знают: переосмыслить смерть — значит переосмыслить жизнь. Что я могу создать, чтобы мое существование было оправдано? Лучше умереть от вируса, чем от безделья и скуки.

Думайте о смерти, но не болейте — столько всего еще нужно успеть сделать.

Текст и изображения: Ирина Попова