В скорби и в цепях: Траур по внуку Мухаммеда

Уже в первые сто лет исламская община раскололась на несколько направлений, основными из которых стали суннизм и шиизм. Если сунниты считают, что халифа следует избирать, то шииты верят, что власть в халифате должна принадлежать потомкам Али — четвертого халифа и зятя пророка Мухаммеда.

Когда Али убили, власть над халифатом перешла сначала к его первому сыну, а потом к Муавии — военачальнику из другого рода. Незадолго до своей смерти Муавия, нарушая все договоренности, назначил преемником сына Язида. Решение халифа возмутило сторонников семьи Мухаммеда, считавших, что общиной должны править потомки пророка, а его внук Хусейн отказался присягать на верность новому правителю. Противостояние закончилось военным столкновением. Попавший в окружение возле селения Кербела отряд Хусейна разгромили, а самого внука пророка убили и обезглавили.

Могила Хусейна в Кербеле стала местом паломничества шиитов, а в день его гибели проходит траурная церемония Ашура (от арабского слова «ашур» — «десять», в честь даты смерти Хусейна 10-го числа месяца мухаррам 61 года по мусульманскому календарю). Теперь миллионы шиитов проводят ее каждый год, скорбя по убитому внуку пророка.

— Делать фотопроекты на Северном Кавказе не сложнее, чем в других регионах России. Скорее даже проще — в силу общительности местных жителей и их культа гостеприимства.

Одно из немногих исключений — лезгинское селение Мискинджа на юге Дагестана в те два дня в году, когда здесь проходит обряд Ашуры. В это время за каждый снимок можно заплатить разбитой техникой, а то и подпорченным лицом — чтобы завоевать доверие хотя бы части местных жителей и получить доступ к действу, мне потребовалось три года. Впервые мы с моим другом фотографом Александром Федоровым попали на Ашуру в Мискинджу три года назад — и даже несмотря на согласие имама и протекцию влиятельного сельчанина, у нас отобрали камеры. А когда Александр сфотографировал женщин в зеленом на мобильный телефон, к нему устремились полицейские, угрожая арестом, — снимок пришлось стереть; правда, перед этим Александр успел отправить его по мессенджеру.

Дело в том, что Мискинджа — шиитское селение. Большинство мусульман Северного Кавказа — сунниты, и к шиитам они относятся в лучшем случае настороженно. Очаги шиизма сохранились только на юге Дагестана, в котором влияние Персии было сильнее. И если в Дербенте шииты — преобладающее население Старого города, а потому чувствуют себя уверенно, то мискинджинцы со всех сторон окружены крупными суннитскими селами.

После первой неудачной попытки я сделал фоторепортаж об Ашуре в Дербенте и написал про обряд статью. С тех пор я старался не пропустить ни одной церемонии — и три года спустя мне официально разрешили фотографировать готовящихся к шествию женщин.

Подготовку к обряду я снимал в небольшом медресе. Женщины всех возрастов примеряли старинные одеяния. И хотя при упоминании о гибели Хусейна у некоторых на глазах выступали слезы, многие девушки обнимались с подружками и делали селфи.

Уазик-«буханка» доставил их к месту церемонии. Здесь имам приставил ко мне человека, который одновременно отгонял желающих помешать съемке и следил, чтобы я не снял ничего, что мне снимать не следовало. Участницы обряда в последний раз попозировали мне, и шествие началось.

Обряд проходит утром на поляне рядом с селением. Зрители ритмично бьют себя в грудь; женщины, одетые в черное, рыдают так, будто у них умер близкий человек. Перед старейшинами, сидящими на стульях, движется по кругу траурная процессия. Некоторые участники стегают себя цепями по спине. У других голова окровавлена — перед шествием они бьют себя по ней кинжалами (или просят кого-то это сделать). Впереди несут деревянный ковчег, символизирующий палатку юного Касема, племянника Хусейна.

Самая яркая часть процессии — ее-то мне наконец разрешили снимать — это колонна женщин в нетипичных для Кавказа паранджах. Одна держит покрытое зеленым сукном блюдо с «отрубленной головой», другая — «младенца», убитого стрелой. В женской колонне, символизирующей пленниц Язида, шагает мужчина с закрытым лицом — выживший сын Хусейна, который впоследствии стал четвертым шиитским имамом. А впереди серьезные мальчишки несут на шестах окутанные зеленым шары — «головы» погибших героев.

По договоренности я мог снимать только женщин в парандже и общий вид холма; запечатлеть цепи и кровь мне не разрешили — жители села не горят желанием широко демонстрировать свои ритуалы. Их можно понять — есть немало охотников выдернуть из контекста снимок с церемонии и выбросить в сеть, где тут же соберется толпа хейтеров. Многим суннитам не нравится, что в обряде используется самобичевание. Фотографии Ашуры традиционно собирают много агрессивных комментариев — хотя мало какие кавказские обряды сравнятся с ней по живописности.