Джигит-бещи, ай нид хелп: Проект о старейшинах уйгурских общин

Уйгуры — коренное население северо-запада Китая, сейчас сосредоточенное в Синьцзян-Уйгурском автономном районе. С середины прошлого века уйгуры, будучи в основном мусульманами-суннитами, подвергались репрессиям. В последние годы Коммунистическая партия Китая официально усилила борьбу с «религиозным экстремизмом». Уйгуров задерживают, отправляют в тюрьмы и трудовые лагеря — сейчас под стражей содержатся несколько сотен тысяч человек.

В конце 50-х уйгуры, опасаясь репрессий, стали массово выезжать из Китая. Большинство мигрантов осели в азиатской части СССР. На новом месте уйгуры селились близко друг к другу, создавая тесные сообщества.

Уйгурская диаспора в Киргизии насчитывает около 50 тысяч человек. Уйгуры живут в специальных поселениях с собственным самоуправлением, во главе которого стоит джигит-бещи. Главу общины избирают на специальном собрании — обычно им становится уважаемый мужчина, знающий всех жителей поселения. Его обязанности не задокументированы, но всем известны: следить за порядком в общине, организовывать похороны, помогать бедным семьям с продуктами и жильем.

— В конце 50-х, спасаясь от репрессий, мои дедушка и бабушка бежали из Китая в СССР. Осев в Кыргызстане, они сохранили свой язык и часть уйгурских обычаев: бабушка готовила уйгурские блюда и как-то даже сшила для меня национальный уйгурский костюм — иштан-койнак. Я часто задумывалась над тем, почему моя национальная идентичность не так сильна, как у моих бабушки и дедушки. С этого вопроса начался проект.

Почти все герои серии приехали в СССР из Китая еще детьми. Уже тогда их родители понимали, что в КНР уйгурам будет только хуже. Начинать жизнь с нуля было сложно, но за шестьдесят лет уйгуры и кыргызы притерлись друг к другу. В их стиле жизни много общего — религия, патриархальные взгляды на жизнь, — но традиции и обычаи разные. Уйгуры понимают, что даже в очень личный конфликт может быть втянута вся община, поэтому ссор с кыргызами почти не допускают.

Многие уйгуры верят, что среди них есть китайские шпионы, поэтому некоторые мои герои не хотели говорить о прошлом и рассказывать о переезде в СССР. Кто-то в шутку спрашивал, не работаю ли я на китайскую разведку. Раньше они созванивались со своими родственниками в Китае, но потом общение прекратилось. Чаще всего родственники сами просили не писать и не звонить им, чтобы не давать китайским властям повода для репрессий.

Кыргызские уйгуры, с которыми я говорила, уже не вернутся в Китай: они не хотят жертвовать своей свободой.

Абдулов Мирзаким аджи Абдулович

79 лет

Джигит-бещи в Верхнем Токольдоше, в котором живет 7 тысяч человек.

— Мы приехали из Китая в СССР, когда мне было 22 года. С тех пор как я стал джигит-бещи, в нашем поселении умерло четыре человека. Это были одинокие люди, поэтому собирать деньги на их похороны пришлось мне.

Чтобы быть джигит-бещи, нужен талант. Во-первых, человек должен быть оратором. Во-вторых, должен уметь разбираться в людях и находить с ними общий язык. Почти все свое время я провожу на улице, общаясь с местными жителями. Мне сложно представить себя спокойно сидящим дома. Должность джигит-бещи — своего рода болезнь, к которой привыкаешь.

Жаханов Гайрат Абдрахманович

Джигит-бещи села Новопокровки, в котором живет 1 тысяча семей.

— Мне было 23 года, когда мы с семьей переехали в Кыргызстан, потому что над уйгурами в Китае издевались. Первое время на новом месте мы жили плохо, но потом освоились.

Сейчас я на пенсии и уже девятый год исполняю обязанности джигит-бещи. Сначала приходить на помощь в любое время суток было очень тяжело. Но я смотрел, как в других селениях управляли старики, и учился у них. Я отвечаю за свадьбы, похороны и поминки, поэтому дел у меня много. Для местных жителей я как отец, поэтому можно сказать, что у меня несколько тысяч детей.

Скоро мне исполнится 80 лет, я могу уйти на покой, когда захочу. У меня есть преемник, которого я воспитал, поэтому переживать мне не о чем.

Велямов Эркин Илахунович

67 лет

Семь лет исполняет обязанности джигит-бещи в селе Лебединовке, в котором живет 600 семей.

— Я ни с кем не ругаюсь и меня никто не ругает. Даже если обо мне что-то говорят, меня это не волнует. Я свое дело делаю, стараюсь всем помочь.

Джигит-бещи может отказаться от должности, но только в том случае, если народ его отпустит и найдет ему замену. Сейчас никто не хочет быть джигит-бещи — люди не хотят заниматься чужими проблемами. А я взял на себя этот груз, потому что кто-то должен был это делать.

Кибиров Махмуджан Ахметович

67 лет

Джигит-бещи в Нижнем Токольдоше, в котором живет 200 семей.

— Мой отец участвовал в Кульджинском восстании, поэтому нашей семье пришлось уехать из Китая. Хорошо, что мы выехали тогда, потому что сейчас положение уйгуров в КНР намного хуже.

Мне часто предлагали стать джигит-бещи, но я долго отказывался — это ответственная и неблагодарная работа. Согласился два года назад. Зарплаты нет, одни заботы. Если вдруг кто-то умирает, родственники почившего сразу бегут ко мне, даже посреди ночи. Я должен присутствовать, звонить, руководить, делать могилку, следить, чтобы у просветителя, который приходит в нашу мечеть, была печать муфтия. Все это я должен делать во благо своего народа.

Розиев Каим

74 год

Джигит-бещи совхоза «Ала-Тоо».

— У моего брата был советский паспорт, поэтому в 1963 году нам разрешили уехать из Урумчи в СССР. Приехав в Караганду, мы очень расстроились: в Китае мы жили в городе, а здесь и людей не было, только горы. Позже мы перебрались во Фрунзе и остались там.

Три года назад я стал джигит-бещи. Если что-то случается, джигит-бещи должен собрать машраб или просить помощи у бизнесменов. Они откликаются, потому что уйгуры друг друга выручают.

Если через два года на мою должность будет претендовать подходящий кандидат, то я уступлю. Я бы и сейчас мог уйти, но люди меня не отпустят. Найти нового джигит-бещи будет сложно, сегодня никто не хочет заниматься делами общины.

Узаков Абдужалил

64 года

Джигит-бещи в селе Восток, в котором живет 100 семей.

— Тот, кто не знает обязанностей джигит-бещи, никогда ним не станем. Я был помощником старого джигит-бещи, и только когда он год назад ушел на покой, занял его место.

В селе Восток живут люди разных национальностей, но стычек между ними не было. Тот, кто приезжает сюда жить, сразу идет к джигит-бещи, чтобы подтвердить свою готовность участвовать в общественной жизни.

Джигит-бещи должен быть примером для народа и ко всем относиться одинаково. Я все время ищу подход к людям и стараюсь не нервничать. Надо самому относиться к людям с уважением и пониманием, и тогда тебя будут уважать и слушаться.

Садыров Абдурауф

67 лет

Джигит-бещи в селе Маловодном, где живет 60 семей. Исполняет обязанности джигит-бещи десять лет.

— Главная обязанность джигит-бещи — объединять людей. Когда я стал джигит-бещи, дома у нашего односельчанина, который жил очень бедно, прорвало водопроводную трубу. Жилье затопило, уцелела только одна комната. Я попросил местных жителей отремонтировать его дом — меня послушали.

Я несколько раз отказывался от должности джигит-бещи из-за отсутствия времени и из-за сильной усталости, но меня не отпускают. Сейчас я готовлю себе замену — молодого парня, ему 30 с лишним лет. Возраст значения не имеет, главное — чтоб джигит-бещи был уважаемым человеком.

Мусаев Эркин Каримович

59 лет

Джигит-бещи в селе Чаткуль, в котором живет 250 семей. Занимает должность джигит-бещи шесть лет.

— Меня выбрали на собрании, так что я настоящий джигит-бещи. Когда нужно было огородить землю для кладбища, я настаивал, чтоб все было по закону. Но некоторые ребята думали иначе, и когда я их не поддержал, решили выбрать другого джигит-бещи. Теперь у нас в селе два джигит-бещи.

Наша религиозная молодежь выступает за запреты, которых нет в исламе: музыку — нельзя, день рождения — нельзя, поминки — нельзя. Но мы, старшее поколение, относимся к этому с пониманием: если всех склонять к одному мнению, будет конфликт.