Домик в деревне: Как наладить отношения с отцом

Статистика неутешительна. В 2018 году в Украине было расторгнуто 53 860 браков, при этом по сравнению с 2017-м их число выросло на 20 тысяч. На 20 тысяч сократилось и количество заключенных браков — до 229 тысяч. В России количество разводов снижается, но вместе с количеством заключенных браков.

Несовершеннолетние дети после развода чаще всего остаются с матерью, и многие почти перестают видеть отца. Так произошло в семье Владимира Колмакова: своего отца он практически не знал. Чтобы наладить с ним общение, Владимир решил прибегнуть к фотоаппарату — и снял проект о связи поколений и о том, как можно восстановить, казалось бы, утраченные отношения.

— Идея этого проекта возникла у меня во время учебы в академии «Фотографика». Чтобы помогать другим людям, нужно сперва помочь себе — поэтому, к примеру, будущие психотерапевты сначала решают свои проблемы. Как оказалось, этот принцип работает и в документальной фотографии: в поисках темы для курсовой почти все студенты обратились к глубоко личным историям. В моем случае это была история прерванной связи с отцом.

Мои родители развелись, когда мне было двенадцать, и я рос с матерью и старшим братом. Отношения с родными не складывались, а провинциальный город нагонял тоску, и я сбежал в Санкт-Петербург. Приезжал и звонил редко, а с отцом практически потерял связь. Спустя десять лет я вернулся, чтобы провести лето вместе с папой и заново — или впервые — с ним познакомиться.

Отцу уже за семьдесят, и с весны до зимы он живет на даче недалеко от Кургана — небольшого города за Уралом. Туда я и приехал.

До этого мы с ним только изредка — несколько раз в году — созванивались. Это было формальное общение — что я мог рассказать в эти редкие минуты о своей жизни в большом городе старому человеку, который ведет простую скромную жизнь на окраине тихой провинции?

Когда мы стали жить вместе, поначалу было сложно — и камера очень помогла преодолеть трудности знакомства. Я старался быть все время рядом с отцом, чтобы не «упустить кадр», благодаря чему мы смогли узнать друг друга и по-настоящему сблизиться.

Я старался быть все время рядом с отцом, чтобы не «упустить кадр».

Я объяснил отцу, что буду постоянно снимать для моей учебной работы, но сам толком не понимал, что из этого выйдет. Не считая моих автопортретов, постановочных кадров в проекте нет: отец совершенно игнорировал камеру. Первое время его раздражало, что я постоянно вожусь с этой черной коробкой, но вскоре он перестал обращать на нее внимание. Иногда я просил отца посидеть несколько минут для портрета, но его терпения обычно хватало на пару кадров.

Я сам толком не понимал, что из этого выйдет.

Съемки не были чем-то отдельным от жизни — мы вместе работали в саду, ремонтировали дом, топили баню, ходили на рыбалку, — и параллельно я снимал. Я планировал приехать на две-три недели, а остался с отцом на два месяца.

Эта работа стала для меня открытием фотографии как мощного средства терапии. Благодаря тому что я все время думал о съемке, приходилось буквально ходить за отцом по пятам и провести с ним намного больше запланированного времени. В результате мы очень сблизились и подружились, и эти обретенные отношения сохраняются по сей день.

После этих съемок фотография перестала быть для меня просто визуальной игрой и азартным поиском эффектных картинок. Я почувствовал, какую исцеляющую силу и смысл скрывает в себе фотография, пусть даже исцеление касается не тысяч людей, а только лишь автора.

Я почувствовал, какую исцеляющую силу и смысл скрывает в себе фотография.