​​​​Кони, люди и кони как люди в проекте о войне Мыколы Ридного и Клеменса фон Ведемейера

Проект «Следы коней» — два взгляда на события разных периодов в мировой и украинской истории: Второй мировой войны (1939—1945) и Гражданской войны (1917—1923). Основой для работы фон Ведемейера стала любительская съемка его деда, снимавшего передвижение немецкой армии. Ридный отталкивался от документов судебного дела своего прадеда — атамана, близкого к анархистскому движению, разгромленному большевиками. Но объединяет проекты двух художников не только привязка к их родственникам, но и повторяющийся образ коня. С его помощью Ридный и фон Ведемейер поднимают вопросы дегуманизации, порожденной машиной войны, которая использует животных и людей как биологический материал.

Лошади становились важными свидетелями и участниками боевых действий и военных преступлений. Их выносливость может сообщить об аспектах военной логистики, их цвет и порода — о статусе владельца и маркировке соединений, их смерть — о ходе и результатах сражений.

Проект «Следы коней» авторы показывали в Бахмутском краеведческом музее осенью 2021 года. Выставка была реализована при поддержке Rosa Luxemburg Stiftung в Украине, курировали ее Дана Брежнева и Мыкола Ридный. Эту локацию выбрали из-за того, что Бахмут (ранее Артемовск) Донецкой области в свое время пострадал от нацистской оккупации, а сегодня находится рядом с линией фронта. В 2014-м здесь даже действовал и был разгромлен штаб сепаратистов. Художников интересуют такие противоречивые факты и события, которые до сих пор дают о себе знать. Своим проектом авторы стремятся сделать видимыми слепые пятна истории, а свидетельства — слышимыми.

— Отправным пунктом для серии видеоработ «Точка зрения» (Point of View), ранее представленных в берлинском художественном центре n.b.k., стала хроника капитана вермахта Фрайхера Харальда фон Виингхофф-Риша. Он был моим дедом, но мы никогда не встречались: фон Виингхофф-Риш умер за двадцать лет до моего рождения. В качестве оператора-любителя он снимал вдоль линии фронта в Польше, Франции, Бельгии и Советском Союзе во время Второй мировой войны с 1938 по 1942 год, пока не уволился из армии.

Его пленки помогают мне исследовать границы субъективности камеры на войне. Меня интересует вопрос, что и как мог снимать фон Виингхофф-Риш, действуя по собственному желанию, но находясь под постоянным наблюдением руководства. И вообще — где предел цензуры и самоцензуры и что может рассказать о войне даже цензурированный материал? Сравнить исторические кадры и сделать их более обозримыми мне помогают эффекты: стабилизация, замедление изображения и так далее.

Где предел цензуры и самоцензуры и что может рассказать о войне даже цензурированный материал?

В моем видеоочерке «Кони ротмистра» (2015) животные становятся центральными действующими лицами боевой машины. Видео «То, чего ты не видишь» (2016) — это разговор между литературоведом, теоретиком культуры и писателем Клаусом Тевелайтом, директором центра n.b.k. Мариусом Бабиасом и мной. Вместе мы смотрим эти исторические кадры и обсуждаем преступления вермахта и другие темы.

В видео «Против точки зрения» есть сцена, где немецкий караул мешает женщине и ребенку пересечь понтонный мост. Фон Виингхофф-Риш был человеком, стоявшим за камерой и не вмешивающимся в ситуацию, а лишь фиксировавшим ее. Это порождает вопрос: можно ли рассматривать камеру как своего рода оружие, а процесс съемки — как насилие? Сцену, о которой идет речь, я реконструировал в виде виртуального поля боя в компьютерной игре, чтобы создать видение альтернативного развития обстоятельств.

— Примерно шесть лет назад я начал углубляться в тему движения анархизма и деятельности атаманских отрядов, действовавших на территории Украины во время так называемой Гражданской войны. Я как раз готовился к съемкам своего фильма «Серые кони» и интересовался, как такие отряды были представлены в кинематографе и других медиа. Сценарий я писал на основе протоколов допросов и историй родственников о малоизвестном украинском анархисте Иване Крупском — моем прадеде.

О его жизни в семье мало знали, но я нашел сведения в Государственном архиве Полтавской области. Документально-постановочные эпизоды ленты посвящены парадоксальным периодам жизни героя: руководству повстанческим отрядом в Гадяче, укрытию от преследования под видом советского милиционера в Полтаве, работе строителем Харьковского тракторного завода. Рассказ о прошлом воспроизводится через действия героев сегодняшнего времени — современных анархистов, сотрудников «новой полиции», студентов и рабочих, живущих в тех же регионах.

Рассказ о прошлом воспроизводится через действия героев сегодняшнего времени — современных анархистов, сотрудников «новой полиции», студентов и рабочих.

Отдельное направление исследования — монтажная подборка из советских, современных украинских и российских фильмов, так или иначе изображающих анархистов как политическое течение в различных исторических контекстах: в армии Нестора Махно, во время восстания в Кронштадте, в Гражданской войне в Испании и других. Карикатурный образ анархистов мигрирует из картины в картину, от «Красных дьяволят» Ивана Перестиани (1923) до «Гори, гори, моя звезда» Александра Митты (1970).

Во времена независимой Украины карикатурность и фарс никуда не исчезают; напротив, они выходят на новый уровень, о чем свидетельствует фильм «Посттравматическая рапсодия», где Махно играет одиозный политик Илья Кива. Обнаруживая пропагандистские клише, я разделил отобранные материалы на три тематических блока. «Мешок и веревка» — это об орудиях убийства анархистов и их мести, «Протест и балаган» — о карнавальной традиции образа, «За кого?» — о выражении политических взглядов и позиций. Анархистское движение было лишено адекватного изображения как в прошлом, так и сейчас.