Сколько можно: Почему в Украине строят устаревшие церкви

Прошлое как прогресс

Развитие украинской церковной культуры затормозилось еще в XVII веке. Тогда Российская империя стала использовать церковную архитектуру, чтобы визуально объединить страну: церкви можно было строить только в едином «синодальном» стиле. В XVIII веке основным стилем становится классицизм, в XIX веке — эклектика и национальный русский стиль. Эти церкви до сих пор есть почти в каждом украинском городе.

Так продолжалось до начала XX века, которое ознаменовалось возрождением национального украинского стиля. Однако оно было недолгим: с приходом большевиков церкви стали разрушать или приспосабливать под что-то другое; новых церквей не строили.

Нельзя сказать, что в советское время церковной архитектурой совсем никто не занимался. Архитектор и фотограф Александр Бурлака, один из авторов книги про постсоветскую церковную архитектуру Orthodox Chic, рассказывает, что в 60-е и 70-е часть архитекторов уходили во «внутреннюю эмиграцию» и изучали историю архитектуры, в том числе храмовой. Но долгое рисование «в стол» сказалось на их подходе: после распада СССР возможность проектировать церкви по историческим канонам выглядела для них как прогресс.

Александр считает, что использование исторического стиля как бы доказывало, что нынешняя церковь связана с исторической. Большинство священников в СССР репрессировали, деятельность церкви была полулегальна и ограниченна — в результате, когда Украина обрела независимость, православная церковь уже имела очень мало общего с дореволюционной, и архитектура помогала восстановить эту связь.

Интересно, что украинская грекокатолическая церковь более цельно пережила имперский и советский периоды, сохранив язык, архитектуру, культуру и традиции Западной Украины. Возможно, поэтому наиболее удачные образцы украинских современных церквей, сочетающих в себе и актуальные тенденции, и украинский национальный дух, — грекокатолические. Яркий пример — львовская церковь Рождества Пресвятой Богородицы архитектора Радослава Жука, который также работает в США и Канаде.

Церковь, не развернувшаяся к людям

Архитекторы и настоятели храмов опасаются, что в собор со сверхсовременной архитектурой прихожане просто не придут. При этом в других странах украинская диаспора строит православные и грекокатолические церкви как в историческом, так и в современном стиле. Однако железный занавес надежно скрыл от советских украинцев развитие западного искусства и архитектуры — поэтому то, что органично развивалось в течение всего ХХ века, для многих украинцев до сих пор выглядит как резкий скачок и деградация искусства.

Для современной сакральной архитектуры Западной Европы и США характерны церкви, больше похожие на общественные здания. Протестанты начали строить такие церкви еще в первой половине XX века, когда главным архитектурным стилем стал модернизм. Католиков подстегнул Второй Ватиканский собор, прошедший в 1960-х: он сильно реформировал католическую церковь, приблизив ее к людям (например, с тех пор богослужение должно проходить не на латыни, а на языке прихожан). Больше нельзя было проектировать церкви в историческом стиле — теперь поощрялось участие современных художников и архитекторов. В результате многие модернистские и бруталистские церкви стали классикой архитектуры.

То, что органично развивалось в течение всего ХХ века, для украинцев до сих пор выглядит как резкий скачок.

Нередко можно услышать, что подобные изменения нужны и украинской церкви — но провести их непросто хотя бы из-за ее многоцентровости. До прошлогоднего объединения в Православную церковь Украины (ПЦУ) в стране действовали три отдельные православные церкви (Украинская православная церковь Киевского патриархата, Московского патриархата и Украинская автокефальная православная церковь), которые подчинялись разным центрам и имели свои уставы. И сейчас большинство сакральных зданий Украины не принадлежит объединенной Православной церкви Украины, а остается в пользовании церкви Московского патриархата.

Ни одна из церквей не вела последовательную политику в архитектуре: храмы в современном стиле если и появлялись, то были инициативой отдельных людей. Главам ПЦУ еще предстоит решить, как будет развиваться церковь, и архитектура может сыграть в этом ключевую роль.

Архитекторы тоже сомневаются

У проектирующих церкви архитекторов нет единого мнения, как должна развиваться сакральная архитектура.

Например, архитектор Сергей Подолинный считает, что церковь — не тот институт, которому следует заигрывать с современниками. По его мнению, храм должен выделяться из окружения и быть именно религиозным зданием, а не общественным. То есть в проекте нужно одновременно отразить сакральность, православие и современность — а это очень сложно. По проектам Сергея построено несколько церквей, как в историческом, так и в современном стиле.

Архитектор Андрей Лесюк говорит, что сейчас форма церкви может упрощаться. Проект его студии Guess Line Architects занял второе место в конкурсе на проект храма Иконы Пресвятой Богородицы Скоропослушницы во Львове. «Мы много исследовали сакральную архитектуру и выбрали византийскую схему. За основу взяли Софию Киевскую, потому что считаем ее гениальным архитектурным произведением. Сначала мы не хотели делать купола, но после исследования оставили: купол — традиционная вещь, которая сглаживает все углы, символически завершая святыню. Библия не говорит о том, что нужен купол, — храм может быть любой формы. Главное, чтобы сохранялась духовность», — отмечает Андрей. Он также сожалеет о том, что в конкурсе победил храм с не современной архитектурой.

«Купол сглаживает все углы, символически завершая святыню».

Бурлака считает, что исторические церкви в современных материалах выглядят неаутентично и странно. Он говорит, что облик современных церквей часто определяют не архитекторы, а фирмы, производящие купола, кресты и типовые проекты храмов: можно (и законно) просто купить их и создать церковь, не привлекая архитектора.

С помощью таких готовых деталей создают и временные молитвенные помещения — водружая купол или крест на ангар или сарай. Обычно это делается на месте будущей церкви, но иногда временные храмы существуют не одно десятилетие.

Иногда временные храмы существуют не одно десятилетие.

Решает заказчик

Важный вопрос — кто принимает решение о строительстве. Заказчиком может выступить как сама церковь, так и частное лицо — меценат. Предполагается, что отдельный спонсор просто жертвует деньги на строительство, но на деле он часто выступает полноценным заказчиком с собственными требованиями и представлениями об архитектуре — часто далекими от современных.

Как говорит Подолинный, обычно проектирование церкви — трехстороннее взаимодействие архитектора, настоятеля будущего храма и заказчика. «По своему опыту я не могу говорить о диктате какой-либо стороны. Я всегда в первую очередь находил общий язык со священником; с заказчиками сложнее, потому что у них часто примитивные представления о том, каким должен быть храм», — добавляет архитектор.

Случаи, когда заказчик имеет главное слово в проекте, не редки. Например, украинский политик Сергей Кивалов гордится церковью Святой Мученицы Татианы в Одессе, построенной по его заказу архитектором Владимиром Глазыриным. Церковь — пример китча в архитектуре и известна скорее именем заказчика, нежели архитектора.

Уменьшить влияние заказчика на конечный результат можно с помощью архитектурных конкурсов, где в жюри входят заказчик, архитекторы, представители местных властей и церкви, а также прихожане. Проведение конкурса не означает, что здание автоматически получится хорошим и современным (как случилось с конкурсом на церковь во Львове), но правильный конкурс уравновесит силы, которые влияют на архитектуру, учтет интересы сторон и минимизирует возможные ошибки.

Создавать современные православные церкви — сложная задача, потому что нужно и оставаться в рамках канонов, и соответствовать новому времени. Церковная архитектура может стать такой же важной частью современной украинской культуры, как кино и музыка, и сделать столько же для самоидентификации украинцев.