Настоящие, северные, хищные:
Как чукчи охотятся на моржей и китов

К спящему на камнях моржу наша лодка подошла почти вплотную. Ревущие моторы его не разбудили — животное даже не повернулось в нашу сторону. Первая пуля пробила голову моржа и заставила его встрепенуться. После второй зверь завалился на спину и прикрыл ластом глаза. Казалось, перед нами лежал раненый человек, решивший заслониться от неминуемой смерти. Охотники не спешили стрелять — ждали, пока морж откроется, окликнули его по-чукотски. Как только животное взглянуло на нас, раздался очередной выстрел. Кровь фонтанчиками забила из отверстий.

Морж оказался худой и, по всей видимости, больной. Раскроив шкуру зверя острым ножом, «чтобы медведю было проще его есть», охотники двинулись дальше. Про животное коротко сказали: «отмучился».

Наблюдать гибель этих фантастических, ни на что не похожих существ всегда грустно. Но таков промысел, от которого зависит выживание здешних людей. Как говорят сами чукчи, если на охоте появляются мысли о жалости, значит, надо перестать охотиться.

Казалось, перед нами лежал раненый человек, решивший заслониться от неминуемой смерти.

Мантак и кымгыты

Во всем мире — за исключением Норвегии, Исландии и Дании — охота на моржей и китов запрещена. Официальное право на промысел этих животных есть лишь у некоторых коренных народов Севера: эскимосов, алеутов, индейцев племени маках и чукчей.

Разрешен лишь некоммерческий промысел, поэтому всю пойманную в море добычу на Чукотке не продают, а раздают — на берегу каждый житель может подойти и бесплатно отрезать кусок мяса или китовой кожи. Охотники работают за зарплату, у каждой бригады зверобоев есть план по добыче.

…всю пойманную в море добычу на Чукотке не продают, а раздают — на берегу каждый житель может подойти и бесплатно отрезать кусок мяса или китовой кожи.

Самая лакомая часть кита — кожа (мантак). Ее едят сырой, с солью и перцем, или вареной. Из моржей заготавливают кымгыты — куски мяса и сала, завернутые в шкуру наподобие рулета для дальнейшей закваски в специальных хранилищах в ледниках или в холодных мясных ямах.

Поселкам выделяют квоты на китов и моржей. Невыбранные китовые квоты осенью перераспределяют — приоритет получают самые населенные деревни. Правда, чтобы добыть «дополнительного» кита, зверобоям требуется дополнительное топливо — а его не дают. Чукчи не всегда могут выйти в море за свой счет и порой вынуждены отказываться от охоты.

Несколько месяцев назад в Нешкане добыли и вытащили на берег первого и единственного кита. Маленького. Больших нешканцы не берут — местные охотники когда-то утопили в море свой трактор и с тех пор китов здесь вытаскивают вручную, всем поселком. Туши, тяжелее пяти-шести тонн, с места не сдвинуть. При этом именно у нешканских охотников прерогатива в добыче «гренландца»: этого крупного кита нельзя вытащить на берег ни в одном поселке, тогда как нешканское мелководье позволяет подогнать животное как можно ближе к суше.

Чукотский стол

В двенадцати километрах от поселка Энурмино расположено самое большое на Чукотке лежбище моржей. Охотники держались от него подальше, чтобы не нарушить естественную среду обитания млекопитающих и не лишить себя возможности охотиться зимой (если за летне-осенний сезон зверобои в море не успевают добыть необходимое количество животных по промысловой квоте, с приходом холодов они отправляются в район лежбища — на покол моржей).

Но и вдалеке от лежбища было много моржей — все они прятались возле скал, и даже на такой тихоходной лодке, как наша, не представляло большого труда настичь животных. Добыли ровно столько, сколько смогли разделать и увезти. Разделка происходила прямо в море, на выдающемся плоском камне — «столе», как обозначали это место охотники.

В редкие моменты тучи рассеивались и появлялось ощущение фантастического и безлюдного «курорта»: синяя гладь воды и неба, не по-осеннему жаркое солнце заставляло чукчей раздеться. Но уже спустя два часа шквальный ветер и холодный туман возвращали нас в реальность. Немногословные чукчи спокойно принимают такие перемены погоды. В каждой лодке есть примус и запас пресной воды. Продолжительная стоянка может быть скрашена горячим чаем и коротким обедом или ужином из куска вареного мяса и буханки хлеба.

Разделка происходила прямо в море, на выдающемся плоском камне — «столе».

Утром один из энурминских охотников перетащил с берега два фрагмента молодого моржа, добытого сутки назад. Чукчу с его поклажей я встретил при выходе из поселка: упряжка ездовых собак, надрываясь, тащила по песку металлические нарты, груженные мясом.

На станции было много собак, прибежавших из Энурмино, — запах свежатины привлек целые стаи. Отрезанный ласт моржа переходил из одной собачьей пасти в другую, и в конце концов животные скрылись с ним в траве.

На второй день охоты добыли полтора десятка моржей. Трактором затаскивали гигантские туши на берег и парами волокли наверх, на поляну, где шла разделка. Здесь наравне со всеми трудился 13-летний Виктор. С шести ходит с дедом на охоту, в следующем году собирается самостоятельно гарпунить моржей. Подросток ловко управлялся с ножом, а затем на упряжке собак отправился в поселок. Как и все дети его возраста, Виктор осенью улетает на учебу в Лаврентия и возвращается в поселок только в середине весны.

Виктор с шести лет ходит с дедом на охоту. В следующем году собирается самостоятельно гарпунить моржей.

Китобои

Для энурминских морзверобоев охота часто начинается с Полярки (так называют место, где в прошлом размещалась полярная станция). В здешней бухте практически не бывает штормов, всегда много животных — моржей, лахтаков и нерп, ловится рыба. Во время охоты на китов чукчи забираются на самый верх деревянного маяка на мысе: наблюдают оттуда за выныривающими из воды животными и по рации корректируют движение охотничьих лодок.

Охотиться чукчи выходят на лодках-керосинках. Их старые моторы часто ломаются прямо в море, там же их и чинят. Китобои, как правило, вооружены огнестрельными и гарпунными ружьями. Кита настигают, гарпунят, затем расстреливают. Раньше по всей Чукотке охотники активно использовали даттенганы (ручные американские гранатометы), но поскольку боеприпасы к ним можно было привезти только с Аляски, постепенно перешли на современное оружие.

К гарпунам крепят яркие пластиковые буйки — пых-пыхи. Они не позволяют животному уйти на глубину и дают охотникам возможность отслеживать его передвижение.

Случается, что киты нападают на лодки зверобоев — подныривают и носом выбивают их из воды. Ситуацию усугубляет тот факт, что чукчи, как правило, не умеют плавать — им попросту негде учиться, за короткое лето вода в лагунах не прогревается.

Когда животное поднимает голову над водой, чукчи говорят: «Кит смотрит», подразумевая, что таким образом он высматривает цель. Охотники вспоминали случай, когда загарпунили самку кита, но не заметили поблизости ее детеныша. Молодому животному хватило силы, чтобы дважды атаковать зверобоев и вытряхнуть их за борт. В итоге мать воинственного кита отпустили — чукчи обрезали веревки с пых-пыхами, и пара ушла в море.

…чукчи говорят: «Кит смотрит», подразумевая, что таким образом он высматривает цель.

Верхом на добыче

Удар был таким, словно нашу лодку кормой уронили на пол. Мы прошли ровно над головой кита и задели его винтом. Повезло, что животное в этот момент не подняло голову, — мы рисковали оказаться в воде. Толку от спасательных жилетов в таком случае немного, в холодном Чукотском море смерть от переохлаждения наступает через десять, от силы двадцать, минут. Вся надежда на то, что другие охотники подоспеют и вытащат.

Охота была короткой. В кита уже вонзили гарпун, и пых-пыхи указывали направление движения животного. Настигнув его, чукчи открыли огонь. Раненый кит замедлился, но стал более агрессивным. В один момент он ушел под воду вместе с буями. «Утонул», — решили охотники, полагая, что потеряли кита. Но вскоре над водой показался красный шар — животное вынырнуло, и охота продолжилась. В этот раз зверобои стреляли точно в голову, чтобы добыть наверняка…