Режиссер Апичатпонг Вирасетакул: «Я не думаю, что мои фильмы медленны, это способ смотреть на кино иначе»

«Память» — первая нетайская работа режиссера, лента уже стала национальным претендентом на «Оскар» от Колумбии. Фильм рассказывает о женщине (ее играет Тильда Суинтон), которая переживает свое горе в этой стране и вдруг начинает слышать необычный звук. Кажется, что он существует только в ее голове, и разгадке его происхождения и посвящена вся картина.

Сюжет может показаться довольно простым, но фильмы Апичатпонга Вирасетакула никогда не выигрывали от их пересказа. Это — особый кинематографический опыт, где сомы не то, чем кажутся, а длинный план может занять 14 минут — ровно на сколько хватает катушки 35-мм пленки. Медитативный ритм даже закрепил за лентами Вирасетакула термин «медленное кино». Bird in Flight поговорил с режиссером о его отношении к этому определению, любви к фантастике и работе с Тильдой Суинтон.

В Украине фильм «Память» в ограниченном прокате с 11 ноября.

Когда-то вы сказали, что лучше читать книги, чем смотреть фильмы на малом экране. Все еще так думаете?

Думаю, из-за пандемии я просто устал от экрана. На Netflix или другой стриминговой платформе ты проводишь много времени, просто скроля разные названия. Для меня это пустая трата времени, в конце я часто даже не выбираю ни одного фильма. Так что, наверное, лучше читать.

То есть «Память» никогда не попадет на платформы вроде Netflix?

В Таиланде — нет, все же это другой формат, а не то, что я задумывал. В других странах, мне кажется, мой фильм может быть на каких-то платформах — не Netflix, но, возможно, MUBI. Однако люди, которые знают мои работы и ценят их, пойдут смотреть ленту в кино в любом случае. Исключение — США: страна очень большая, поэтому мы и должны были подумать о туре.

Мой фильм может быть на каких-то платформах, но люди, которые знают мои работы и ценят их, пойдут смотреть ленту в кино.

Собственно, о туре. Американский дистрибьютор Neon анонсировал, что будет показывать «Память» еженедельно только в одном кинотеатре, путешествуя из города в город. Такая стратегия — ваша идея или дистрибьютора?

Это наша общая идея. Если бы мы показывали «Память» во всех крупнейших городах США неделю или две, не думаю, что собрали бы много зрителей. На самом деле я был удивлен, что многие люди из маленьких городов жалуются на это, потому что не могут увидеть фильм сейчас. Я же считаю, что, наоборот, благодаря нашему плану ленту смогут посмотреть в кинотеатрах даже в отдаленных уголках, просто нужно подождать.

Мы работаем с независимыми кинотеатрами, что означает уважение к месту. Люди знают, что это показ специально для их комьюнити. А в сегодняшней ситуации посмотреть картину в кинотеатре вместе с другими людьми — это опыт, очень отличающийся от домашнего просмотра.

Как вы сами смотрите фильмы — что вы ищете, чего ожидаете от них?

Люблю спецэффекты и технологии. Но я сейчас совсем не хожу в кино и уже не помню, что смотрел в последний раз, — наверное, два или три года назад Тарантино.

Каким вы видите будущее кино?

Думаю, что какое-то время все будет продолжаться так, как есть сейчас. Пандемия подтвердила, что это очень особый опыт и что кинопросмотр до сих пор имеет силу. Нам не нужны запахи и вкусы, нам даже не нужно трехмерное пространство — классическая форма кино достаточно хорошая. Но, думаю, будет ответвление в формате виртуальной реальности, которой я тоже интересуюсь. Делаю сейчас один фильм в форме перформанса в реальном пространстве.

Нам не нужны запахи и вкусы, нам даже не нужно трехмерное пространство — классическая форма кино достаточно хорошая.

Ваша любовь к спецэффектам раньше проявлялась в историях с привидениями, а теперь вы сняли сай-фай. Вам вообще интересна фантастика как жанр?

Да, я рос во время бума фантастики в 80-х. И когда вы посмотрите фильмы режиссеров, активных в тот период, например Сатьяджита Рая, то увидите, что он также интересовался фантастикой. Или Трюффо. Или «Близкие контакты третьей степени» Спилберга.

Поэтому в моих картинах есть определенные элементы научной фантастики, а также хоррора. Это жанры, из которых выросли «Дядюшка Бунми», «Кладбище великолепия» или «Отель Меконг». Думаю, «Память» — попытка [фантастики], но в то же время я не хочу делать что-то вроде жанрового кино. Я предпочитаю что-то, о чем ты не знаешь, что это, что-то, имеющее свою собственную категорию.

Как вы относитесь к критике?

Зависит от обстоятельств. Когда фильм выходит, я охотно слушаю фидбек, особенно во время показа. Как в случае «Памяти», когда мы с Тильдой уехали в Колумбию, чтобы быть со зрителями. И это был невероятный опыт — услышать, что они думают, это ведь не моя страна. Но в общем большую часть времени я не беспокоюсь о критических отзывах.

Вы и Тильда Суинтон были чужаками в Колумбии, я бы даже сказал — пришельцами. В «Памяти» вы показываете это чувство чужеродности очень прямо. Как произошло ваше знакомство со страной через режиссерскую, а не туристическую оптику?

Я все же не могу сказать, что я не турист. Время от времени я могу назвать себя туристом даже в Таиланде, когда попадаю в место, где никогда не был.

Для меня «Память» — это экстремальный пример, потому что фильм прогрессирует от внешнего к внутреннему. И когда он достигает определенной точки, уже неважно, что ты из другой страны. Когда вы смотрите в сердце фильма, он работает как портал, погружающий вас внутрь себя. По крайней мере, я надеюсь на это, потому что, конечно, вы знаете, что физически находитесь в кинотеатре. Но на последней сцене я чувствую, что аудитория действительно погружена в себя.

В прошлом году я смотрел фильм «Дни» Цая Минляна, и это походило на опыт просмотра «Памяти». Критики даже относят вас обоих к так называемому медленному кино. А вы сами считаете, что снимаете медленное кино?

Я не думаю, что мои фильмы медленны. Понимаю, почему это справедливое сравнение, но лично я чувствую, что это способ смотреть на кино иначе. То есть для меня это не быстро и не медленно, это просто правильно. И верно именно для этого конкретного времени. А потому я не переживаю из-за такого определения — думаю, на тебя могут повесить и худший ярлык.

Когда вы уверены, что фильм окончен?

Когда наступает дедлайн. Иначе это будет продолжаться вечно. Хотя многие фильммейкеры, особенно так было 20 лет назад, могут подать картину в Канны, а после фестиваля монтировать ее дальше. Но это не для меня.

На самом деле мне всегда нужно больше времени. Я чувствую, что никогда бы не закончил ленту, продолжал бы ее делать. Поэтому кинофестивальные дедлайны также важны для меня — это означает, что окей, надо наконец остановиться. Я считаю, что фильм — как человек. Ты можешь постоянно обращаться к нему или к ней, и он может проявляться все больше и больше.

Из-за цензуры в Таиланде некоторые ваши фильмы не показали (речь идет о «Синдромах и столетии», а также «Кладбище великолепия». — Прим. авт.). А что именно запрещает цензура?

Мы не можем говорить о военной диктатуре, являющейся реальностью этой страны. Также не можем говорить о религии, особенно о буддизме, в негативном ключе. А еще мы не должны трогать монархию — это самое неприкосновенное, и не только в кино, но и в повседневной жизни.

Мы не можем говорить о военной диктатуре, также о религии, особенно о буддизме, в негативном ключе.

Однако для моих фильмов и некоторых других иногда даже нет конкретного пункта закона. Их оценивает группа лиц, это не регулируется самой киноиндустрией. Ты не можешь предсказать, что эти люди тебе скажут. Иногда может быть какая-нибудь маленькая деталь, которая им не понравится.

Я критикую систему еще с 2007 года, сейчас ситуация значительно улучшилась. Впрочем, семь лет назад я отказался показывать фильм [«Кладбище великолепия»], потому что не хотел иметь дело с системой военного правления. Но другие картины имели хороший прокат.

«Память» планируем показать в феврале, и я не думаю, что будут какие-то проблемы. Думаю, что таиландское правительство очень заботится об имидже страны.

Так что, например, голливудские фильмы не имеют никаких проблем?

Не думаю. Раньше было много цензуры, которая касалась обнаженности, но студии это и так знают. Особенно когда есть большой рынок, на который они также работают, — как диктующий правила Китай. Поэтому я помню многие голливудские фильмы, из которых вырезали определенные сцены, о чем мы тогда не догадывались. И потом с удивлением узнавали: «О, да это не оригинальная версия».

Вернемся к вашему фильму. Как вы придумали идею «Памяти»?

Это произошло очень органично, когда я побывал в некоторых местах в Колумбии. Но всякий раз, когда я делаю ленту, я обрезаю всю полученную мной информацию до одной линии. То есть у меня был совсем другой фильм в голове, а «Память» — это уже то, что я показываю людям. Наверное, для Тильды это тоже работает так.

У меня был совсем другой фильм в голове, а «Память» — это уже то, что я показываю людям.

Я знаю также, что вы придумали его, когда путешествовали по Колумбии и у вас был…

…exploding head syndrome. Это звук, который появляется с утра, и я был очарован им некоторое время. Я не думал о нем, когда начинал делать фильм, потому что так сложно объяснить, на что похож этот синдром. Но в какой-то момент я понял: «Окей, так же сложно объяснить мое ощущение Колумбии, тогда почему бы не попытаться исследовать этот звук?»

Этот звук можно услышать даже в трейлере. Как вы работали с вашим саунд-дизайнером и объяснили ему, что вы хотели бы услышать?

В этом и состоит смысл искусства, когда ты пытаешься передать звук, изображение или чувство. Тильда в одной сцене фильма пытается сделать искусство понятным людям. И я думаю, что в ее мыслях не только сам этот звук, но и ощущения, которые заблокированы. Так что звук можно трактовать как буквально, так и символически.

В «Памяти» мы слышим звук колумбийской обстановки или это звуки из Таиланда?

Это секрет. Это иллюзия. Для аудитории должна оставаться определенная магия. В каком-нибудь голливудском фильме обычно пытаются это скрыть, заставить вас забыть, что это иллюзия. Для меня красота как раз не забывать, а быть внимательным к этой искусственности кино. Это заставляет вас чувствовать себя снова ребенком.

Раньше вы не работали с профессиональными актерами. Какие режиссерские указания вы обычно даете своим исполнителям ролей? А какие давали Тильде?

Я совершенно безнадежен. Вместо того чтобы говорить о персонаже, спрашиваю каждый дубль: «Как ты чувствуешь себя? Тебе это нравится или нет?» Ведь если я чувствую, что актеру комфортно, значит, все правильно. Особенно когда пытаюсь снимать хронологически, спрашиваю: «Думаешь ли ты, что правильно продолжать вот так? Чувствуешь ли ты ее той же Джессикой (героиня Тильды Суинтон в «Памяти». — Прим. авт.)?»

Вместо того чтобы говорить о персонаже, спрашиваю каждый дубль: «Как ты чувствуешь себя? Тебе это нравится или нет?»

А что вы говорили вашей актрисе в «Дядюшке Бунми, который помнит свои прошлые жизни», когда настраивали ее на сцену секса с сомом?

Ее путь от берега дался мне даже тяжелее, сама сцена в воде была скорее технической. Я пробовал объяснить, что все это происходит с кем-то, у кого нет другого выбора, что ей придется все это почувствовать как человеку и как женщине.

В интервью после победы «Дядюшки Бунми» в Каннах вы говорили, что люди могут даже спать на ваших фильмах. Сейчас вы тоже можете посоветовать это своим зрителям?

Я не изменил своего мнения. Хотя «Память» многие ощутили как триллер, как фильм, заставляющий тебя быть бодрым. Но я не обижусь, если кто-нибудь уснет.

Фото и кадры из фильма предоставлены: The Match Factory