Феликс Гонзалес-Торрес: Зритель как соучастник

Нью-Йорк, Музей современного искусства. Меня окружает плотная толпа. На стенах — шедевры ХХ века; на блестящем сером полу — стопка черно-белых принтов высотой в полметра. Иногда посетитель берет из стопки лист и, свернув в трубочку, забирает с собой. Это единственная работа, которую можно унести из музея — вставить в рамку и владеть, не заплатив ни цента.

Я с интересом наблюдаю, как молодая женщина изучает принт. Ее лицо вытягивается от удивления. Она хочет положить свой лист обратно в стопку, но не решается этого сделать. Неудивительно: работа в ее руках — «Без названия (Смерть от оружия)» — брутальна и бескомпромиссна. В ней художник присваивает материал из журнала Time, который собрал в одном выпуске все 464 смерти от огнестрельного оружия, случившиеся по какой-либо причине в США за неделю с 1 по 7 мая 1989 года. Имя художника — Феликс Гонзалес-Торрес.

Радикальный концептуализм личного

В интервью журналу BOMB Magazine Феликс Гонзалес-Торрес рассказывал: «Люди часто спрашивают: можно я приду в твою студию? Я всегда отвечаю: „Конечно, но моя студия находится у меня под кроватью“. У меня была такая уродливая кровать с ящиками внизу, и все, что я делаю, должно было помещаться под этой кроватью».

Гонзалес-Торрес — идеальный, хрестоматийный художник-концептуалист. В Британской энциклопедии этот стиль определяется так: «Концептуальное искусство, также называемое искусством постобъекта, — это искусство, где работы представляют собой идею (или концепцию), которая обычно передается с помощью инструментов языка и иногда документируется фотографически». Становится понятно, как работы Гонзалеса-Торреса могли умещаться под кроватью.

Возникшее в 60-е годы благодаря таким мастерам, как Сол Левитт, Джозеф Кошут и Джон Балдессари, концептуальное искусство к моменту активного творчества Гонзалеса-Торреса (1980—1990-е) было делом привычным и даже слегка устаревшим. Однако художник радикализировал концептуализм, внеся в него элемент поиска идентичности и сексуальности.

Он одним из первых (вместе с Китом Харингом, Дэвидом Войнаровичем, Робертом Мэпплторпом, Зои Леонард и Робертом Гобером) начал мучительное исследование социальной конструкции однополой любви. В его работах — стереотипы, непонимание и отчуждение, установившиеся в обществе и культуре. С помощью гипертрофированно мужских средств — документалистики, фотографии, скульптуры — Гонзалес-Торрес создает свою версию современного мира, говоря о «других».

Он одним из первых начал мучительное исследование социальной конструкции однополой любви.

Гонзалес-Торрес ввел личную историю в привычные формы минимализма и концептуализма. Стопки бумаги на полу музея, фрагменты текста, сваленные в угол галереи дешевые конфеты, облака на фотографиях — все это пронизано ссылками на проблемы современности, в том числе права геев, насилие и кризис СПИДа.

Большинство знаменитых «стопок» художника предназначены для исчезновения — зрители могут забрать с собой один из широкоформатных листов с фотографией или текстом. Несмотря на то что эти работы по форме напоминают минимализм, в них есть не присущая минимализму динамика взаимодействия со зрителем: Гонзалес-Торрес как бы подталкивает его к обладанию произведением искусства. Странным образом эти «стопки» камерного формата — социальны.

Снимки и слава

Художник утверждал: «Все, что случается в культуре, случается, потому что оно необходимо». Этой фразой он дает определение своему месту в истории искусства: Гонзалес-Торрес «случился, потому что он был необходим».

Он родился на Кубе в 1957 году. После прихода к власти Кастро семья Гонзалеса-Торреса перебирается в Америку, где он получает образование фотографа в художественном Институте Пратта в Бруклине и Университете Нью-Йорка.

Гонзалес-Торрес всегда включал в свои проекты фотографические элементы: складные картинки, «пазлы», были сделаны из цветных принтов; знаменитые изображения на бумажных стопках — репродукции фотографий из газет и журналов; огромного размера печатные билборды тоже производились фотографически. Благодаря фотографии Гонзалес-Торрес, по словам Макса Хоркхаймера, «проникает в суть эпохи через незначительные поверхностные симптомы».

О своей аудитории бегущий от внимания и славы Гонзалес-Торрес говорил: «Мне кажется, моя единственная публика — это мой бойфренд Росс». Но ценность работ художника уже при жизни понимал далеко не только бойфренд. Гонзалес-Торрес получил две стипендии от Национального фонда искусств и участвовал в сотнях групповых выставок: Artists Space и White Columns в Нью-Йорке, Биеннале Уитни, Венецианская биеннале, SITE Santa Fe и Сиднейская биеннале. Ретроспективные выставки его работ были организованы Музеем современного искусства Лос-Анджелеса, Музеем Гуггенхайма.

Современность и смерть

Художник умер в Майами 9 января 1996 года. Его смерть стала неожиданностью: он был в самом расцвете сил. В некрологе газета The New York Times написала: «Феликс Гонзалес-Торрес, автор скромных, но запоминающихся скульптур и фотографий о любви и потере, умер вчера в собственном доме в Майами. Ему было 38 лет. Андреа Розен, чья галерея в SoHo представляла художника с 1990 года, сообщила прессе, что причиной смерти художника был СПИД».

Сегодня Гонзалес-Торрес все так же широко представлен в музеях и галереях мира. В 2007 году его работы участвовали от США в Венецианской биеннале. Он словно фантом парит над всей историей современного искусства, поражая своими минимальными, почти невидимыми творениями: мятые постели, цепочки лампочек, конфеты в фольге, черно-белые фотографии фрагментов неведомых пейзажей.

Каждый раз при виде его инсталляций у меня возникает чувство, что художник где-то рядом, будто он только что установил в музее свою работу и вышел пообедать. Гонзалес-Торрес был создан для своего времени, но его искусство по-прежнему пульсирует в нашей беспокойной и турбулентной эпохе.

Он словно фантом парит над всей историей современного искусства, поражая своими минимальными, почти невидимыми творениями.

О жизни художника лучше всех сказал он сам: «Главное — оставить знак. Я существовал. Я был здесь. Я был голоден. Я был побежден. Я был счастлив. Я грустил. Я был влюблен. Я боялся. Я надеялся. У меня была идея, и у меня была хорошая цель, и именно поэтому я создал эти произведения искусства».