Второе пришествие поп-арта: Кит Харинг

Кит Харинг — один из тех художников-филантропов, которого можно смело назвать «народным». Он считал, что искусство должно быть в первую очередь доступным. Так и случилось: работы Харинга обожают маленькие дети, фотографируют на память среднестатистические туристы и уважают субкультурные тусовщики.

В июне 2018 года в Амстердаме нашли самый большой мурал Кита Харинга в Европе. Стена складского помещения была украшена фирменным человечком, оседлавшим химерного рыбопса. Резонанс вокруг открытия подтвердил, что Харинг остается любимцем публики по сей день.

Творчество как ритуал

Кит Харинг родился в 1958 году в провинциальном городке штата Пенсильвания. Он и его ровесники стали первым поколением, выросшим на почве американской поп-культуры. Кит смотрел по телевизору мультфильмы Уолта Диснея и читал комиксы про супергероев. Отец Кита увлекался анимацией и часто приобщал к ней сына. Проучившись два семестра на графического дизайнера в Питтсбурге, Харинг понял, что ему неинтересна коммерция. В 1978 году он поступает в Школу визуальных искусств в Нью-Йорке, где его учителем становится концептуальный художник Джозеф Кошут. Харинг начинает искать собственный визуальный язык, вдохновляясь живописью действия Джексона Поллока и ар брютом Жана Дюбюффе.

В 1978-м художник записывает видео, в котором рисует на полу под музыку нью-вейв. Его рисунок превращается в лабиринт — каракули загоняют Харинга в угол, и автор становится частью собственного творения. Здесь и в последующих произведениях художник обращается к архаическому началу искусства, когда процесс рисования был магическим ритуалом. «Рисунок, по сути, до сих пор остается тем же, чем он был в доисторические времена. Он объединяет человека и мир. Он живет через магию», — считал Харинг. Подобно древним он стремится покрыть весь мир мельтешащими образами, словно боясь оставить пустое пространство.

Каракули загоняют Харинга в угол, и автор становится частью собственного творения.

Шаманский дар Харинга состоит еще и в том, что он рисует безо всяких эскизов, быстро и четко, будто поддаваясь неконтролируемому импульсу. На своей первой галерейной выставке в 1982 году художник так усердно заполняет пространство, что превращает галерею в Сохо в тотальную инсталляцию. То же случается на вечеринке в честь Нового, 1984 года, запечатленной на видео.

Понятно без слов

Харинга занимает феномен письменности. «Меня интересуют формы символов, которые люди выбирают для создания языка. Во всех формах существует базовая структура, обозначающая весь объект минимальным количеством линий, она становится символом. Это характерно для всех языков, всех народов, всех времен», — утверждал Харинг. На этом же основании художник заводит дружбу с писателем-битником Уильямом Берроузом.

Совместив две свои страсти — поп-культуру и примитивизм, — а также интерес к феномену письменности, Кит Харинг находит свой язык. Он пишет текст, но не с помощью слов, а с помощью образов — так часто повторяемых, что, просмотрев некоторое их количество, понимаешь, что это система знаков. Подобную невербальную форму письменности можно встретить у древних египтян, ацтеков и майя.

Предвосхищая скорость, с которой необходимо обрабатывать огромные массивы информации, Харинг приходит к выводу, что пиктограммы — наиболее быстрый способ. Так и вышло: сегодня медиа постепенно переходят на визуальный контент, объем текстов сокращается, а число пользователей инстаграма перевалило за миллиард.

Апокалипсис и танцевальная чума

С помощью пиктографического языка Кит Харинг создает нарратив. Его истории в форме комикса повествуют о страшных катаклизмах, но связанных не с гневом Господним и проделками дьявола, а основанных на страхах его поколения. Художник интерпретирует Священное Писание в босхианском ключе, но на современный лад. В его варианте апокалипсиса миру грозят уничтожением летающие тарелки, радиация, идолопоклонничество и нетерпимость друг к другу. Кит Харинг бесконечно варьирует символы человека, ребенка на четвереньках, пса, атома, змеи, пирамиды, лучей радиации. Активный борец с расизмом, гомофобией, СПИДом и «плохими» наркотиками вроде крэка, Кит предупреждает своими работами о возможных вариантах исхода.

Отсылки к христианской иконографии не случайны. Харинг вырос в набожной семье, ходил на воскресные мессы и какое-то время был одержим христианством — позже он назовет себя Jesus freak. Но с 16 лет Кит начал экспериментировать с расширением сознания и стал хиппи, что никак не вязалось с устоями небольшого провинциального города. Непонятый церковью и родителями, Харинг был вынужден создать Библию собственного поколения, пристанищем которого был Нью-Йорк, а культом — танец.

Нью-Йорк 1980-х захлестывает клубная жизнь. Туда слетаются музыканты со всей Америки, появляются панк и нью-вейв, хаус и хип-хоп. Кит Харинг быстро вливается в андеграундную тусовку. Первую выставку в Нью-Йорке художник организовывает в культовой «Студии 54». Танцевальная культура влияет на рисунки Харинга: его человечки всегда в движении — танцуют брейк и беснуются.

Кит знакомится и сотрудничает со знаменитостями — будь то Энди Уорхол или Грейс Джонс, Тимоти Лири или Йоко Оно, Мадонна или Жан-Мишель Баския. Помимо анимации Харинг находит еще один способ заставить свои рисунки двигаться — боди-арт. В 1986 году выходит треш-хоррор «Вамп», ставший прообразом фильма «От заката до рассвета» Роберта Родригеса. В нем поп- и гей-икона 80-х Грейс Джонс, вся разрисованная, исполняет стриптиз — завораживающе племенной и эмансипаторский.

Его человечки всегда в движении — танцуют брейк и беснуются.

Поп-арт выходит на улицу

Уличная культура — феномен больших городов, где на улице сталкиваются всевозможные дискурсы, встречаются принц и нищий. Улица — как нельзя более подходящая витрина для поп-арта, понятного и простого, а потому любимого многими.

Кит Харинг рассказывает, что заняться граффити его побудил Баския: «Я начал заниматься граффити спустя два года после переезда в Нью-Йорк. Жан-Мишель Баския был моим главным вдохновением. В течение года я понятия не имел, кто такой Жан-Мишель, но я знал его работы».

Харинг начинает рисовать мелом на черных постерах в подземке, пустующих без рекламы. Часто вокруг художника собираются самые разные люди, и он решает раздавать им значки со своими рисунками, чтобы создать между незнакомцами связь. Подобно тому, как жителю средневековья помогали верить иконные святые, пляшущие человечки Харинга стали проводниками религиозного знания в отчужденном мегаполисе и помогли жителю чувствовать себя причастным.

Улица — как нельзя более подходящая витрина для поп-арта.

В 1986 году Харинг открывает магазин Pop Shop. Он считает, что искусство не должно быть элитарным, поэтому постер или футболку его авторства может купить каждый.

Открытый гей, Кит никогда не изображает эротику в публичных пространствах, так как очень трепетно относится к детям. Даже после обретения всемирной известности Харинг посвящает свое творчество служению обществу, особенно маргинализированным его слоям — больным СПИДом и ЛГБТ-сообществу. Он разрисовывает школы, детские сады и больницы, часто вместе с детьми.

Он считает, что искусство не должно быть элитарным, поэтому постер или футболку его авторства может купить каждый.

В 1987 году у Харинга диагностируют СПИД. До этого Кит потерял многих близких из-за замалчивания эпидемии. Его работа «Незнание = страх, молчание = смерть» — о чуме ХХ века, о гомофобии и замалчивании. В 1989-м он основывает фонд борьбы со СПИДом, существующий до сих пор. В этом же году Харинг создает свою последнюю работу, специально оставляя ее незаконченной. Лабиринт обрывается и встречается с белым холстом — вечностью, перед которой Харингу приходится сложить кисть.