Ансель Адамс, который поймал луну

В честь Анселя Адамса названа горная территория, он кавалер ордена Свободы, его мастерскую посещали президенты. Благодаря ему создавались природные заповедники, музеи открывали фотографические отделы, фотографию стали преподавать в университетах — сначала в Сан-Франциско, а затем и во многих других высших учебных заведениях. Книг и статей о нем написано больше, чем о каком-либо другом фотографе, разве что Анри Картье-Брессон может с ним потягаться, и то неточно.

Зрелое творчество Адамса было практически ориентировано на конвейерное производство шедевров пейзажной фотографии. Но сосредоточиться хочется лишь на одном замечательном снимке, а именно — «Восход луны, Эрнандес, Нью-Мексико». Однако для начала стоит сказать об особенностях мировосприятия Адамса, которое выделяло его среди прочих.

Ансель и Генри Коуэлл

В детстве Адамс сломал нос во время сильнейшего землетрясения, случившегося в Сан-Франциско в 1906 году, и всю жизнь дышал ртом. Он плохо учился из-за дислексии, страдал от частых болезней и ипохондрии, был застенчивым и почти не имел друзей. Зато с удовольствием бродил по живописным окрестностям и обладал склонностью подолгу любоваться необыкновенными пейзажами вокруг Сан-Франциско. Особенно его восхищало побережье, «усыпанное обломками кораблей после крушения и украшенное оползнями». В 10-летнем возрасте отец забрал Адамса из школы и заставил заниматься дома с репетиторами, но в 1917 году Анселю все же удалось окончить частное учебное заведение. Кое-как полученный диплом он поместил в рамку и повесил на самое видное место в своей комнате.

Когда Адамсу было 12 лет, он познакомился со старшим на четыре года соседом Генри Коуэллом. Генри самозабвенно играл на рояле и скрипке, насочинял уже больше сотни довольно необычных музыкальных произведений и вообще был похож на сумасшедшего. Он и заразил Адамса любовью к академической музыке, к исследованиям и поиску нового. Они часами беседовали о творчестве, сущности музыки и художественных поисков. «Приветствуйте, исследуйте и расследуйте все новое или старое, что встречаете на своем пути, затем постройте свою собственную музыку на том, что ваш внутренний мир был способен принять и вернул вам», — любил повторять Генри Коуэлл.

Коуэлл был музыкальным философом, человеком без границ, тонким и глубоким знатоком, интерпретатором и разрушителем классики. Он изобретал новые музыкальные формы и даже инструменты (придумал драм-машину), стили и методы игры. В итоге Коуэлл стал одним из крупнейших американских композиторов-экспериментаторов и педагогов ХХ века, его называют лидером мирового музыкального авангарда. Он оказал влияние на таких светил, как Шенберг, Барсток, Пендерецкий, Лигети и многих других.

Ансель и Бетховен

На Анселя юный сосед-музыкант произвел такое впечатление, что мальчишка твердо решил стать профессиональным музыкантом и продолжил свое обучение еще у трех учителей. Он готовился быть солистом, исполнять сложные произведения великих композиторов. К началу 1930-х годов Ансель собирался издать свои интерпретации Бетховена, Шопена и других классиков. То есть фотограф (Адамс с 12 лет серьезно занимался фотографией) претендовал на оригинальную трактовку Бетховена, для чего нужно было изучить биографию композитора, вслушаться в его музыку, исполняемую разными артистами, и выработать свою концепцию в процессе бесконечных репетиций.

А ведь что такое музыка Бетховена? Это гигантские глыбы-горы, пропасти и вершины, ураганы и ветер, снег и жара, водопады и ручейки, тьма и свет, миллиарды оттенков, это тектонические сдвиги, пронизывающие молнии; это герои, борьба, жизнь и смерть. Бетховен не жил и не творил по правилам. Он, глухой, слушал мир, звучащий в нем самом. Но в результате попыток исполнить Бетховена в соответствии со своим замыслом Адамс понял, что сольная карьера ему не светит, а быть ему обыкновенным аккомпаниатором и учителем музыки. Для сольных выступлений со сложными произведениями у Адамса были слишком короткие пальцы, поэтому он с той же страстью взялся за фотографию.

Музыка в фотографии

По сути же, Ансель начал исполнять работы Бетховена в виде визуальных интерпретаций. Всмотритесь в его пейзажи — чем не Симфония № 9 или Патетическая соната? «Великолепие Йосемити охватило нас, и это было прекрасно… Одно чудо за другим нисходило на нас… Повсюду был свет… Для меня началась новая эра», — говорил Адамс о природе заповедника. Он считал, что в созданных им пейзажах заключены все тайны мироздания, все драмы, трагедии, радости, несчастья, жизнь и смерть.

Он считал, что в созданных им пейзажах заключены все тайны мироздания, все драмы, трагедии, радости, несчастья, жизнь и смерть.

Он работал лаборантом, осваивал технические азы и много фотографировал — и делал это так же увлеченно, как и учился играть на рояле. Музыку он называл самым выразительным из искусств и пытался превратить фотографию в неслышимую, но видимую музыку, которая звучала бы при созерцании его снимков у зрителя в голове. Возможно, именно музыка подвигла его на разработку зонной системы определения экспозиции. Тона и полутона, градации серого имели что-то общее со звуками, мелодиями и тональными переходами.

В 1918 году Адамс заразился испанским гриппом во время пандемии, и ему потребовалось несколько недель, чтобы оправиться. Напуганный страшной болезнью, он укатил в Йосемити к родителям. Там он прочел несколько книг о прокаженных и стал одержим чистотой, боялся прикоснуться к чему-либо, не вымыв сразу после этого руки. К фотографическим изображениям он стал относиться точно так же: они должны быть музыкальны и чисты, как Дева Мария.

«Верю в красоту»

Из-за болезни он стал думать о смерти, о вечности, о месте и роли человека в непостижимых процессах, происходящих во Вселенной (Ансель с детства увлекался астрономией). Его любимым небесным светилом стала Луна, а любимым объектом для наблюдений и размышлений — кладбища. Два символа вечности, которые захватили сознание Адамса и дали направление его творчеству.

Фотограф вступил в общество защитников дикой природы, был летним смотрителем Sierra Club в долине Йосемити, освоил навыки альпинизма. Его настольной книгой стал труд Эдварда Карпентера «Вперед к демократии», поддерживающий стремление к глобальной красоте в жизни и искусстве. В течение нескольких лет Адамс носил с собой это карманное издание. Тут надо отметить, что он изучил труды почти всех философов XVIII и XIX веков, воспевавших единение человека и природы. Позже он заявил: «Я верю в красоту. Я верю в камни и воду, воздух и почву, людей, их будущее и их судьбу» — почти как Франциск Ассизский, в честь которого, кстати, был назван родной город Адамса, Сан-Франциско. И почти как музыкант Генри Коуэлл.

«Я верю в красоту. Я верю в камни и воду, воздух и почву, людей, их будущее и их судьбу».

Еще Адамс писал книги, получал гранты и награды от государства. Стал сооснователем группы «F64», члены которой исповедовали документализм, абсолютную глубину резкости, честность и прочие идеологические новшества, свойственные модернистскому течению «Новое видение».

Восход луны

К 1941 году Ансель Адамс стал известным фотографом и общественным деятелем. У него был свой, узнаваемый стиль, подкрепленный жесткой философской и жизненной позицией, своя эстетика, выражающаяся в лаконично-пафосной черно-белой фотографии. Вот тогда он и создал свой главный шедевр — не самый дорогой, но самый продаваемый снимок «Восход луны».

Как рассказывал сам фотограф, он мчался с большой скоростью по шоссе, когда взглянул в окно и был мгновенно сражен открывшимся ему видом. Он «звучал» как первые аккорды 5-й симфонии Бетховена. Надо было снимать, иначе катастрофа. «Я чуть не угробил машину и бросился устанавливать свою камеру. Я кричал своим спутникам, чтоб они донесли мне вещи из машины, пока я пытался поменять детали на моем триплет-объективе Кука. Я четко представлял снимок, который мне был нужен, но когда фильтр Раттена № 15 (G) и кассета были на месте, я не смог найти свой экспонометр Weston!» Ансель успел сделать только один снимок, полагаясь на свой опыт и интуицию. Почти сразу после этого солнце спряталось, светящееся кладбище погасло, небо потеряло градацию.

Адамс, в общем-то, запорол негатив: он получился слишком плотным. До 1948 года фотограф смог, изрядно намучившись, напечатать только четыре снимка. И они все получились разными. Но они потрясали, тем более что сразу попали в руки ценителям. Ансель проводил в лаборатории по восемь-десять часов, добиваясь задуманного эффекта, того изображения, которое созрело у него в сознании.

Его восприятие мира, понимание законов природы основывалось на серьезных размышлениях, он воспринимал окружающую среду как совокупность музыкальных фраз, живописных картин, невероятных ощущений от необыкновенных, неподвластных уму явлений. Природа порождала в нем чувства, подобные извержению вулкана и в то же время напоминающие прикосновение крыльев бабочки.

Природа порождала в нем чувства, подобные извержению вулкана и в то же время напоминающие прикосновение крыльев бабочки.

«Чем больше фотография приближается к прямому воспроизведению реальности, тем больше она отдаляется от ее эстетического восприятия… Я знаю, что сегодня меня будут критиковать многие, но меня научили предполагать, что искусство связано с неуловимым качеством красоты и что цель искусства всегда обусловлена возвышением духа». Чем не бетховенское заявление!

Конечно, на творчество Анселя Адамса влияло много факторов, несколько великих фотографов, могучая кучка философов, писателей, композиторов. Но кажется, что в фотографии он в какой-то степени закрыл гештальт. Наконец реализовал себя как великий музыкант-исполнитель, превратив в музыку открывшуюся ему неведомую суть природного пейзажа. Сейчас многие исследователи фотографии задаются вопросом, почему никто из пейзажистов не смог превзойти Анселя Адамса. Да потому же, почему никто не смог превзойти Бетховена. Как превзойти гения? Никак.