Человек оттепели — одесский художник Олег Соколов

Соколов родился в 1919 году в Одессе, учился в Одесском художественном училище у известного художника-импрессиониста Теофила Фраермана. Тот, в свою очередь, был учеником Кириака Костанди, Габриеля Форрие и Леона Бонна. Также Фраерман приятельствовал с Анри Матиссом, был соорганизатором и лидером «Общества Независимых художников», соучредителем и директором Одесского музея западного и восточного искусства.

В 40-х Соколов служил в Красной армии, а по возвращении с фронта поступил во Львовский институт декоративно-прикладного искусства, но через год вернулся в Одесское художественное училище. С 1955-го и до смерти в 1990-м работал в Одесском музее западного и восточного искусства.

Культуролог Евгений Голубовский писал в журнале «Одесса» про Олега Соколова: «Человек оттепели… Он воплотил в себе идеалы шестидесятничества, но пришел к пониманию нелепости соцреализма как единственного пути развития культуры, нелепости политической системы, где деятели культуры были винтиками партийного аппарата…»

Олег Соколов — новатор, объединявший виды искусства: живопись и графика автора наполнены поэтикой и музыкой; в поэзии же, наоборот, был отдельный цикл, посвященный художникам. При этом его как литературное, так и изобразительное творчество проникнуто наукой, философией, религией. Исследователи и историки искусства утверждают, что художественный метод Олега Соколова повлиял на современное одесское искусство, в частности на одесский концептуализм.

Философ Авенир Уёмов так вспоминал о нем: «Когда я приехал в Одессу, здесь не было застоя, потому что здесь работал художник Олег Соколов». Искусствоведы часто называют Соколова первым одесским абстракционистом, часть его произведений также относят к символизму, модерну, оп-арту.

Живопись и графика автора наполнены поэтикой и музыкой; в поэзии же, наоборот, был отдельный цикл, посвященный художникам.

«Круг его творчества — от мирискусничества к абстракционизму, от оп-арта к контррельефам и аппликациям на бумаге, к стихоживописи, к музыкоживописи. Он был экспериментатором. Когда-то любимейший поэт Олега Соколова Велимир Хлебников делил людей на изобретателей и приобретателей. Олег Соколов был изобретателем», — пишет Евгений Голубовский.

В 50—60-х Соколов работал в технике монотипии и создавал цветовые абстракции, экспериментировал с ритмикой геометрических фигур. За этот метод художника критиковали: в 1956 году он показал свои работы в зале Союза писателей, после чего в одесской газете «Знамя коммунизма» была опубликована статья Ф. Шапочникова, критиковавшая уход Соколова от соцреализма — единственно правильного и приемлемого жанра того времени: «В плену глубоких заблуждений находится одесский художник О. Соколов, выражающий в своем творчестве принципиальное несогласие с методом социалистического реализма. Отрицая этот метод, художник противопоставляет ему, по существу, субъективистское и формалистическое искусство, в частности сюрреализм. Стремясь быть во что бы то ни стало не похожим на других, гоняясь за ложно понятой новизной и оригинальностью, подчиняясь капризам фантазии, он почти не признает реальной действительности… Кто поймет такое искусство, кому нужна такая „новизна“ и „оригинальность“, кроме эстетов и пресыщенных людей? Народу, большинству, она, во всяком случае, не нужна».

В одесской газете «Знамя коммунизма» была опубликована статья Ф. Шапочникова, критиковавшая уход Соколова от соцреализма.

В 70-х же Соколов чаще обращался к технике коллажирования и аппликации, использовал вырезки из газет, фото, цифры и буквы, научные символы и знаки, создавал целостные графические композиции с собственными стихами, работал над артбуками-дневниками.

Несмотря на неприязнь государства к творчеству Соколова, он один из немногих «неудобных» художников, чьи произведения все же были показаны в официальных пространствах, среди которых, например, редакция «Комсомольской искры», Союз писателей и одесский Дом ученых. Но в основном работы автора можно было увидеть на одесских квартирных выставках, которые он сам и организовывал. Его жилище все желающие посещали по средам — так в обиход вошло название «соколовские среды».

Его жилище все желающие посещали по средам — так в обиход вошло название «соколовские среды».

Соколов не состоял в Союзе художников и у него не было мастерской от государства, он работал у себя в квартире. Поэтому большинство его произведений достаточно маленького размера, ограничены площадью стола. Единственное исключение из правила — фреска на стене комнаты с изображением жертв сталинского режима, которую позже разрушил ЖЭК.

Продолжая вести активную общественную деятельность, в начале 60-х Соколов организовал первый независимый от власти интернациональный клуб имени Чюрлёниса «Цвет, музыка, слово» и руководил им 25 лет. Назвал он его в честь литовского художника и композитора, которым восхищался и которому также посвятил несколько своих стихов.

Исследуя феномен цветомузыки, Соколов создавал цветовые композиции в ответ на произведения Шуберта, Баха, Стравинского, Вагнера, Рахманинова и Скрябина. Из любви к литературе появлялись работы, посвященные Гумилеву и Тютчеву, а увлечение японской философией художник иллюстрировал, например, серией «Аллюзии в японское искусство». И несмотря на то, что творчество Соколова кажется вневременным, темы космизма, особое внимание к науке и ирония четко маркируют эпоху, в которую жил автор. Ведь 50—60-е — это период технического прогресса и активного освоения космоса, а сарказм в те времена был спасительным приемом, который помогал пережить абсурдные действия власти, постоянный надзор КГБ и комментарии партийных критиков.

Несмотря на то что творчество Соколова кажется вневременным, темы космизма, особое внимание к науке и ирония четко маркируют эпоху, в которую жил автор.