Краткая история ЛСД:
«Штурмуя небеса» Джея Стивенса

Непредвзятых текстов об истории ЛСД довольно мало: одни авторы пишут с явным отвращением, другие — с нескрываемым восторгом. Книга Джея Стивенса, впервые изданная в 1998 году, выделяется беспристрастностью.

Книга начинается с экскурса в «долизергиновую» эпоху: приводит краткий обзор экспериментов ученых с пейотлем в XIX веке, описывает опубликованные научные труды на эту тему и реакцию на них медицинского сообщества. И наконец подробно останавливается на апреле 1943 года, когда сотрудник швейцарской фармакологической компании «Сандоз» Альберт Хофманн, за несколько лет до этого синтезировавший ЛСД-25 в поисках лекарства, обнаружил его психоделический эффект. Заинтересованный ученый поставил эксперимент на себе; отталкиваясь от отчета Хофманна, Стивенс в подробностях воссоздает тот день.

«Он ощутил растущее головокружение, некоторые нарушения зрения и желание смеяться. Вскоре ему стало тяжело описывать свое состояние в журнале, и он, прервавшись, попросил одного из ассистентов проводить его домой и вызвать доктора. Затем сел на велосипед и поехал домой, ощущая, как мир вокруг начинает странно вибрировать и изменяться… Знакомый бульвар по дороге к дому превратился для Хофманна в картину Сальвадора Дали. Он уже собирался было обсудить это с ассистентом, когда обнаружил, что голос ему не повинуется. В чем бы ни заключался механизм, с помощью которого мы облекаем мысли в слова, он больше не работал. (…) Хофманн думал, не навсегда ли он сошел с ума».

В «Сандоз» сразу оценили потенциал открытия, хотя пока и не знали, как именно его применить. После экспериментов на животных и насекомых корпорация выпустила ЛСД-25 на рынок для научно-исследовательских целей.

Почему ученые восприняли появление ЛСД с энтузиазмом? Стивенс объясняет так: Штаты переживали невиданный доселе бум интереса к психотерапии. Все, от клерков до домохозяек, вдруг заинтересовались процессами, происходящими в человеческом мозге, стали скупать книги по популярной психологии и проходить психологические тесты. Количество психиатров, зарегистрированных в Американской психологической ассоциации, с 1940 по 1951 год увеличилось в двенадцать раз. Конгресс выпустил «Акт национального душевного здоровья» и ежегодно выделял огромные суммы на исследования психоневрологических расстройств и подготовку кадров.

Особенно многого ожидали от слияния психологии с нейрологией: казалось, что ученые вот-вот раскроют все тайны биохимии мозга и навсегда избавят человечество от психических расстройств. Но вскоре стало очевидным, что подсознание все же остается для исследователей неприступной крепостью. Именно поэтому многие психиатры так ухватились за новое вещество — им казалось, что это и есть тот самый ключ к бессознательному.

Но едва ли не больше, чем психиатры, препаратом заинтересовалось ЦРУ. Оказывается, после войны в руки разведчиков попали данные о проводившихся в Дахау экспериментах с мескалином: нацисты пытались получить препарат, который способен «подчинить желания испытуемых». Руководство ЦРУ посчитало, что такой препарат мог бы оказаться бесценным как минимум в делах контрразведки.

Так что в 1953 году был запущен секретный проект «МК-УЛЬТРА», посвященный исследованиям химического воздействия на сознание. ЛСД для экспериментов сначала закупали у «Сандоз» в Швейцарии, но это было дорого: грибок спорынья, нужный для синтеза препарата, был дефицитным. Поэтому руководители проекта тайно поручили одной из американских химических компаний разработать синтетический аналог. Вероятно, если бы не ЦРУ, «кислота» по-прежнему была бы дорогой и малодоступной, а психоделической революции 60-х не случилось бы.

Стивенс рассказывает, что в качестве подопытных в ЦРУ чаще всего привлекались заключенные, пациенты неврологических клиник и желающие подзаработать студенты; иногда участники проекта экспериментировали на собственных коллегах. «Стоило только отвернуться, и какой-нибудь умник быстро сыпал несколько микрограммов вам в кофе. Иногда результаты были необычными. Крепкие агенты начинали плакать или бормотать о том, что „все люди братья“. Раз или два дела пошли совсем скверно: впавшие в паранойю секретные агенты сбегали и терялись в городской суматохе Вашингтона».

Совсем сюрреалистичным выглядел проект «Полуночный оргазм», в рамках которого агенты оборудовали бордель и наняли команду проституток. Девушки заманивали в заведение ничего не подозревающих клиентов и подмешивали в их напитки ЛСД (иногда наркотик просто распыляли в душевой перед тем, как туда входил подопытный), после чего агенты спокойно наблюдали за происходящим через двойные зеркала.

Стивенс подробно описывает, как ЛСД-25 из лабораторий ушло «в народ», объясняет, чем поколение подростков 60-х отличалось от предшествующих поколений и что оно искало в «кислоте», детально останавливается на биографиях идеологов движения (Тимоти Лири, Кена Кизи и других) и обрисовывает все этапы «психоделической революции».

Последняя треть книги посвящена тому, как власти, спохватившись, попытались закрыть этот ящик Пандоры. Стивенс вспоминает ранний эксперимент с шимпанзе, который после инъекции перестал подчиняться иерархии стаи; по его мнению, с участниками «психоделической революции» произошло примерно то же самое. Наркотик не делал их социально опасными и не подрывал их здоровье (исследователи сходились на том, что ЛСД не причиняет организму почти никакого вреда), но у них пропадало желание делать карьеру, покупать лишнее, брать кредиты, участвовать в войнах и подчиняться правилам; взамен они предпочитали исследовать собственный внутренний мир. Не самый удобный электорат.

Формальные мотивы запрета ЛСД былие такие же, как в кампании против марихуаны за тридцать лет до этого. В прессе прошла волна статей, где ЛСД связывали с агрессией и бешенством, описывали истории о кровавых убийствах и массовых сумасшествиях, приводили завышенные в разы цифры. В 1968-м вещество, на которое возлагались такие надежды, было приравнено к самым опасным препаратам, а все его исследования были свернуты. Завершается книга беседой со Станиславом Грофом — живым классиком современной психологии и одним из самых влиятельных исследователей психоделиков. В этом разговоре вопрос о том, вернется ли когда-нибудь психиатрия к изучению ЛСД, остается открытым.

Сегодня, через двадцать лет после первого издания книги, мы уже можем на него ответить: в 2008 году в Швейцарии, где когда-то началась эта история, инициировали возобновление экспериментов. А буквально этой весной ученые Базельского университета опубликовали в журнале Translational Psychiatry первые итоги: вещество способно снизить активность участков мозга, отвечающих за страх и агрессию, что может помочь в лечении депрессии и расстройств, связанных с тревожностью. Так что не исключено, что Джею Стивенсу однажды придется написать второй том.