О, это же я: Архив, найденный на чердаке

Снимки из семейных и личных архивов называют вернакулярной фотографией. Часто сделанные непрофессиональными фотографами, они не представляют художественной ценности, но служат слепками времени, по которым культурологи и антропологи изучают быт прошлых лет. Однако из-за роста интереса к личным историям вернакулярная фотография все чаще становится частью художественных проектов: такие снимки покупают музеи и галереи, чтобы включить их в свою экспозицию.

— В моем роду было два фотографа, и оба прошли войну. Прадед во время Первой мировой летал на биплане над линией фронта, снимая немецкие позиции. Дедушка же, служивший летчиком во время Второй мировой войны, увлекался фотографией всю жизнь и после демобилизации открыл в родном поселке фотостудию. Односельчане заказывали у него съемку юбилеев, свадеб и похорон, правда, денег за это не давали: считали, что фотография — это развлечение, а не услуга, за которую стоит платить. Поэтому бабушка заставила его найти нормальную работу, и на этом фотокарьера деда закончилась. Он устроился учителем труда и продолжил снимать уже только для себя.

Односельчане считали, что фотография — это развлечение, а не услуга, за которую стоит платить.

Когда я рассматривал семейные фотоальбомы со снимками дедушки, всегда думал о том, что это далеко не все, что осталось после него. Я знал, что в доме должен храниться его архив, но никак не мог его найти. Недавно я полез на чердак за игрушками для детей и наткнулся на несколько коробок. В них были старые фотоаппараты и десятки фотопленок, которые, как я сразу догадался, принадлежали деду.

На то, чтобы отсканировать все пленки, ушла неделя. Результат того стоил: у меня на руках оказалось около восьмисот фотографий, на которых запечатлена история нашей семьи. Точно датировать их невозможно, но, судя по рассказам бабушки и самим изображениям, дедушка снимал с конца 40-х до конца 80-х.

Дед всю жизнь прожил в поселке городского типа Великая Михайловка в Одесской области, почти у границы с Молдовой. Большая часть событий, зафиксированных на пленке, происходила именно там. Кроме многочисленных братьев и сестер дедушки (у него их было четырнадцать) на снимках запечатлены и его односельчане. Дом находился в центре поселка, и каждое воскресенье к деду в гости заглядывали родственники и соседи, возвращавшиеся с рынка.

Людей на снимках в основном идентифицирует моя мама, которая помнит, как кто выглядел. Иногда мы отправляем фотографии нашим родственникам, чтобы они помогли опознать тех, кого мы не можем. Среди пленок я нашел одну групповую фотографию, и есть подозрения, что на ней запечатлены все дедушкины братья и сестры.

Почти все герои снимков уже умерли. Насколько мне известно, последней ушла бабушкина подруга. Она скончалась совсем недавно, и я сожалею, что не нашел коробку раньше, — думаю, этой женщине было бы приятно увидеть себя в молодости.

В детстве дедушка пытался привить мне любовь к фотографии: когда он проявлял снимки на летней кухне, то всегда звал меня, но тогда это все было мне не особо интересно. Дедушка умер в 1991 году, когда мне было всего семь лет. Теперь в его доме живет моя мама. Примечательно, что моя сегодняшняя жизнь связана с фотографией: я снимаю с помощью дрона, продолжая то, чем занимались мои дед и прадед.

Недавно мой архив пополнился еще несколькими пленками, которые мама нашла на том же чердаке. Уверен, там можно отыскать еще. Когда я соберу внушительную коллекцию дедушкиных снимков, я сделаю выставку. Не думаю, что она будет интересна широкой публике, зато я почту память деда.

Моя сегодняшняя жизнь связана с фотографией: я снимаю с помощью дрона, продолжая то, чем занимались мои дед и прадед.