
Не только «письма повешенных»: 38 лет иранской фотографии
Одна из основных экспозиций фестиваля в Арле этого года посвящена иранской фотографии. Она охватывает период с 1979 года до сегодняшних дней: тридцать восемь лет назад, после провозглашения Ирана исламской республикой, документальные фотографы впервые получили возможность фиксировать социальные и политические изменения в стране. Вспыхнувшая вслед за революцией война с Ираком была отснята в основном местными репортерами, которые могли продавать фото международным агентствам.
В 1997 году, после прихода к власти Мохаммада Хатами и установления более тесных связей с Западом, жизнь в стране резко изменилась. Новому поколению иранцев (и иранских фотографов) важно было ответить для себя на вопрос: продолжать ли следовать традиции или принимать те правила игры, которые предлагает западная культура? Сегодня журналисты освещают не только политическую и социальную жизнь страны, но и пытаются заходить на «закрытые территории» — то есть снимать истории о досуге, семейных отношениях и развлечениях иранцев. Ирано-иракский конфликт остается важной темой для молодого поколения, которое возвращается в своих проектах к событиям и съемкам 80-х.
Каве Каземи. Без названия. Тегеран. 12 февраля 1979 года
Женщина в чадре с винтовкой G3 выбрасывает руку вперед, чтобы скрыть свое лицо от фотокамеры. Она была среди тех, кто захватил Тегеранский университет через день после победы в Иране исламской революции аятоллы Хомейни.

Каве Каземи. Без названия. Тегеран. 12 февраля 1979 года. Собственность фотографа
Шади Гадириан. Из серии «Каджар». 1998 год
Это серия постановочных женских портретов, сделанных в городе Каджаре, который находится недалеко от Тегерана. Все женщины на снимках одеты в хиджабы и платья времен правления Каджаров (1785—1925). Правда, Шади неизменно добавляет в свои постановки элемент западной культуры, размышляя о проблеме выбора: стоит ли продолжать традиции или пора начинать следовать западной моде?

Шади Гадириан. Из серии «Каджар». 1998 год. Собственность фотографа
Гохар Дашти. Из серии «Современная жизнь и война». 2008 год
Серия Гохара Дашти посвящена войне и ее последствиям, которые дают о себе знать в жизни современного Ирана. Композиция строится на противопоставлении сцен из обычной жизни и напоминающих о недавней войне обстановке или пейзаже.

Гохар Дашти. Из серии «Современная жизнь и война». 2008 год. Собственность фотографа
Аббас Коусари. Из серии «Тень Земли». Талайе, недалеко от границы с Ираком. 2008 год
Каждый год в марте, во время празднования Нового года, сотни тысяч иранцев отправляются к бывшей линии фронта. Они проходят через всю страну, чтобы посетить места ожесточенных боев и отдать дань уважения погибшим на войне. Это шествие называется Караван огней, к нему могут присоединиться те, кто потерял близких во время военного конфликта.

Аббас Коусари. Из серии «Тень Земли». Талайе, недалеко от границы с Ираком. 2008 год. Собственность фотографа
Бабак Каземи. Из серии «Исчезновение Ширин и Фархада». 2012 год
Название серии фотографа Бабака Каземи отсылает нас к персидской легенде о двух влюбленных. Согласно преданию, обманутый Фархад поверил в то, что Ширин умерла, и убил себя. Фотоистория о современных Ширин и Фархаде повествует о том, как сложно молодым проявлять свои чувства открыто в иранском обществе.

Бабак Каземи. Из серии «Исчезновение Ширин и Фархада». 2012 год. Собственность фотографа
Араш Хамуши. Из серии «Жест прощения». 15 апреля 2014 года
Казни в Иране обычно проходят в публичных местах. Родственники жертвы могут участвовать в экзекуции: они выбивают стул из-под приговоренного к повешению или прощают убийцу. 15 апреля 2014 года должна была состояться казнь Балалы, убившего во время перестрелки подростка Абдуллу Хоссензадеха. Мать подростка, вместо того чтобы выбить стул из-под ног мужчины, ударила его по голове. В Иране этот жест считается жестом прощения, после которого казнь отменяется.

Араш Хамуши. Из серии «Жест прощения». 15 апреля 2014 года. Собственность фотографа
Нюша Таваколян. Из серии «Взгляд». 2012—2013 годы
«Иранцев на Западе обычно показывают в двух видах: злой бородатый мужчина и подчеркнуто сексуальный представитель молодежной культуры… Бородатый и „Барби“», — рассказывала Нюша Таваколян. В своей серии она решила разбить сложившиеся стереотипы в отношении иранцев и показать своих соседей такими, какими их еще не видели европейцы.

Нюша Таваколян. Из серии «Взгляд». 2012—2013 годы. Собственность фотографа
Мортеза Никнахад и Бехнам Закери. Из серии «Публичное пространство». 2015 год
Серия «Публичное пространство» напоминает кадры из фильма, карикатурно изображающего жизнь современного Ирана. Фотографы нашли много общего между жизнью дельфинов и иранцев.

Мортеза Никнахад и Бехнам Закери. Из серии «Публичное пространство». 2015 год. Собственность фотографа
Солмаз Дарьяни. Из серии «Глаза Земли». Шарафхан, провинция Восточного Азербайджана. 2015 год
Серия «Глаза Земли» рассказывает о судьбе соленого озера Урмия, расположенного на Армянском нагорье в Иране. Засуха 1998 года и чрезмерное потребление жителями воды привели к тому, что Урмия обмелело почти на 70%. Сегодня самое крупное озеро Ближнего Востока больше похоже на пруд. На фотографии — деревенская женщина, которой приходится идти три километра по бывшему берегу, чтобы добраться до воды и немного поплавать.

Солмаз Дарьяни. Из серии «Глаза Земли». Шарафхан, провинция Восточного Азербайджана. 2015 год. Собственность фотографа
Сина Шири. Тихий край. Нишапур, Иран. Сентябрь 2015 года
Палатка продавца замороженного десерта фалуде стоит на дороге в Нишапур, город северо-восточной иранской провинции. Стилистика фотографии напоминает американскую эстетику, в которой сделаны снимки придорожных кафе в Штатах в середине ХХ века. Но персидские буквы и пейзаж говорят о том, что действие происходит в Иране.
