Не только «письма повешенных»: 38 лет иранской фотографии

Одна из основных экспозиций фестиваля в Арле этого года посвящена иранской фотографии. Она охватывает период с 1979 года до сегодняшних дней: тридцать восемь лет назад, после провозглашения Ирана исламской республикой, документальные фотографы впервые получили возможность фиксировать социальные и политические изменения в стране. Вспыхнувшая вслед за революцией война с Ираком была отснята в основном местными репортерами, которые могли продавать фото международным агентствам.

В 1997 году, после прихода к власти Мохаммада Хатами и установления более тесных связей с Западом, жизнь в стране резко изменилась. Новому поколению иранцев (и иранских фотографов) важно было ответить для себя на вопрос: продолжать ли следовать традиции или принимать те правила игры, которые предлагает западная культура? Сегодня журналисты освещают не только политическую и социальную жизнь страны, но и пытаются заходить на «закрытые территории» — то есть снимать истории о досуге, семейных отношениях и развлечениях иранцев. Ирано-иракский конфликт остается важной темой для молодого поколения, которое возвращается в своих проектах к событиям и съемкам 80-х.

Женщина в чадре с винтовкой G3 выбрасывает руку вперед, чтобы скрыть свое лицо от фотокамеры. Она была среди тех, кто захватил Тегеранский университет через день после победы в Иране исламской революции аятоллы Хомейни.

Это серия постановочных женских портретов, сделанных в городе Каджаре, который находится недалеко от Тегерана. Все женщины на снимках одеты в хиджабы и платья времен правления Каджаров (1785—1925). Правда, Шади неизменно добавляет в свои постановки элемент западной культуры, размышляя о проблеме выбора: стоит ли продолжать традиции или пора начинать следовать западной моде?

Серия Гохара Дашти посвящена войне и ее последствиям, которые дают о себе знать в жизни современного Ирана. Композиция строится на противопоставлении сцен из обычной жизни и напоминающих о недавней войне обстановке или пейзаже.

Каждый год в марте, во время празднования Нового года, сотни тысяч иранцев отправляются к бывшей линии фронта. Они проходят через всю страну, чтобы посетить места ожесточенных боев и отдать дань уважения погибшим на войне. Это шествие называется Караван огней, к нему могут присоединиться те, кто потерял близких во время военного конфликта.

Название серии фотографа Бабака Каземи отсылает нас к персидской легенде о двух влюбленных. Согласно преданию, обманутый Фархад поверил в то, что Ширин умерла, и убил себя. Фотоистория о современных Ширин и Фархаде повествует о том, как сложно молодым проявлять свои чувства открыто в иранском обществе.

Казни в Иране обычно проходят в публичных местах. Родственники жертвы могут участвовать в экзекуции: они выбивают стул из-под приговоренного к повешению или прощают убийцу. 15 апреля 2014 года должна была состояться казнь Балалы, убившего во время перестрелки подростка Абдуллу Хоссензадеха. Мать подростка, вместо того чтобы выбить стул из-под ног мужчины, ударила его по голове. В Иране этот жест считается жестом прощения, после которого казнь отменяется.

«Иранцев на Западе обычно показывают в двух видах: злой бородатый мужчина и подчеркнуто сексуальный представитель молодежной культуры… Бородатый и „Барби“», — рассказывала Нюша Таваколян. В своей серии она решила разбить сложившиеся стереотипы в отношении иранцев и показать своих соседей такими, какими их еще не видели европейцы.

Серия «Публичное пространство» напоминает кадры из фильма, карикатурно изображающего жизнь современного Ирана. Фотографы нашли много общего между жизнью дельфинов и иранцев.

Серия «Глаза Земли» рассказывает о судьбе соленого озера Урмия, расположенного на Армянском нагорье в Иране. Засуха 1998 года и чрезмерное потребление жителями воды привели к тому, что Урмия обмелело почти на 70%. Сегодня самое крупное озеро Ближнего Востока больше похоже на пруд. На фотографии — деревенская женщина, которой приходится идти три километра по бывшему берегу, чтобы добраться до воды и немного поплавать.

Палатка продавца замороженного десерта фалуде стоит на дороге в Нишапур, город северо-восточной иранской провинции. Стилистика фотографии напоминает американскую эстетику, в которой сделаны снимки придорожных кафе в Штатах в середине ХХ века. Но персидские буквы и пейзаж говорят о том, что действие происходит в Иране.