Оливия Артур: «Я хочу показать людям свой опыт, но не судить их»

Если с легендами Magnum Photos всё более или менее понятно — они представляют эпоху, которая ушла, но ещё долго будет интересна миру, то «молодая кровь» агентства создаёт ему совсем новый облик. Фотограф Оливия Артур снимает спокойно и вдумчиво, основные темы её серий — не острые конфликты, а глубокие культурные различия между Западом и Востоком. Корреспондент Bird In Flight встретилась с Оливией на фестивале Paris Photo и поговорила о том, как она оказалась в Индии, каково было работать в закрытых восточных сообществах и зачем ей своя галерея.

Почему вы решили отправиться в Индию? Человек неспроста бросает всё и едет куда-то.

Я училась в Великобритании, но у меня была возможность отправиться в Индию, чтобы повидаться с семьёй. Я решила, что это лучшее, что я могу сделать: не быть в Лондоне и не соревноваться с другими фотографами. Ну и я просто хотела куда-то уехать. Забавно, кстати: прямо перед решением поехать в Индию я работала на один московский журнал. Но я никогда не была в России, не говорю по-русски.

Но вам захотелось там поработать.

Это была не совсем работа. Мой друг изучал русский в одном со мной университете и работал для англоязычного журнала в Москве. Да и для фотографа это были не деньги, так — помощь по мелочи. Я получала около 300 фунтов в месяц, этого было достаточно, чтобы снимать жильё. Я собиралась приехать в Россию, но журнал закрылся. А я была уже настроена куда-то рвануть. А потом появилась эта возможность с Индией.

Чем вы там занимались?

Я только выпустилась из колледжа, у меня не было опыта. Какую-то работу давал The Guardian — денег, которые приходили оттуда, было достаточно, чтобы держаться на плаву.

В Индии дешёвая жизнь. Если я получала хорошее задание от одного из ведущих изданий, я брала деньги, садилась в поезд и ехала снимать.

А потом вы решили поработать над большой историей. Вы рассказываете о серьёзных проблемах, например, о правах женщин на Востоке, но при этом ваши снимки кажутся спокойными, в них нет драмы.

Так я понимаю ситуацию, и это получилось не намеренно. В какой-то момент съёмки я почувствовала себя комфортно, начала работать медленнее и вдумчивее. Я не хотела создавать драму. Я искала ситуации, которые казались насколько привычными, что каждый мог представить себя в них. Фотографируя в экзотических местах, я всегда ищу вещи не самые экзотические или захватывающие.

Почти в каждом интервью вас спрашивают, было ли тяжело жить в другой культуре. Но наверняка было много радостных и приятных моментов во время вашей работы на Востоке.

В общем, я не думаю, что работать в восточной культуре тяжело, потому что люди там невероятно гостеприимны. Я заметила, что чем дальше на Восток я путешествую, тем дружелюбнее становятся люди.

Мне было стыдно [за европейцев], потому что я знала, что если бы эти люди приехали в Англию, их бы так не встречали.

Они пускали меня в свой мир, просто приглашая на ужин.

Как вы находили героев? Наверняка это было непросто в условиях закрытого общества.

Это всегда сложно и не быстро. Иногда это происходило случайно: я знакомилась с женщинами на улице, мы общались... Некоторые предлагали познакомиться с кем-то из их окружения. Я снимала женщин в Саудовской Аравии. Там ты можешь снимать только тех женщин, кого ты знаешь и с кем находишься в близких отношениях.

Как вы готовились к проекту о Саудовской Аравии?

Это закрытое общество, информации о нём не так много. Перед поездкой я хотела изучить фотографии оттуда, но ничего не смогла найти. Я пыталась найти что-то, что покажет мне жизнь там изнутри. И снова ничего. Поэтому я понятия не имела, что смогу там снять. Думаю, главное — приехать с желанием сделать что-то стоящее, быть открытым к тому, что происходит вокруг, идти по пути, который у тебя под ногами.

Многие женщины-фотографы посвящают себя работе в правозащитных проектах. Но вы не делаете этого, а только снимаете. Почему?

Мне нравится делать всё по-своему. И ещё я пытаюсь не слишком погружаться в проблему. Потому что если вы слишком вовлекаетесь во что-либо, то включаетесь и в чью-то политическую жизнь. Политики всегда слишком много, неважно, в какой организации. Когда я была в Саудовской Аравии, то не собиралась кого-то судить. Я просто видела то, что видела. Опыт, который я получила, очень разный, и я не хочу говорить, что что-то должно быть иначе. Я пытаюсь сохранять баланс.

Вы не хотите быть субъективной?

Этот опыт порождает субъективность. Я нахожусь прямо внутри человеческой жизни, устанавливаю отношения с героями и чувствую нежность к ним, потому что провожу много времени с ними вместе. Я хочу показать людям свой опыт. Но не судить их.

Вы недавно выпустили книгу Stranger, история в ней имитирует возвращение в современный Дубай человека, который пятьдесят лет назад выжил в крушении корабля и долго не возвращался домой. Над чем вы работаете сейчас?

Работаю с мужем в Шотландии. Мы делаем проект о далёком и малонаселённом острове на севере. А ещё начала работать в Лондоне. Я фотографировала в разных местах, а теперь решила снимать там, где выросла.

А ещё вы владеете галереей.

Самое замечательное — иметь место, где можно показать свои фотографии так, как хочется тебе.

Я видела несколько ваших работ из Крыма. Когда вы успели там побывать?

В начале лета 2014-го, сразу после аннексии. Я снимала трёх разных людей: русского, украинца и татарина.

Я легко отыскала русскую семью, нашла семью татар. А украинская семья оказалась пророссийской.

Я всё равно их отсняла, но пришлось искать «настоящего» украинца. В итоге им стал священник из украинской церкви. Было очень интересно, потому что я немного знала об этой части мира. Мой проект — не о политической ситуации, а о людях, которых я встретила. Думаю, однажды я вернусь и снова поработаю там.