Датский цирк: Шапито в проекте Мартина Дама Кристенсена

Помню, как впервые увидел их. Было пасмурное утро, я шёл в школу и заметил людей, которые забивали в землю гигантские колья. Они ставили шатёр и говорили на польском. Звуки их ударов были похожи на музыку, а движения напоминали танец. Я был совсем маленьким, но сообразил, что шатёр — значит цирк, а цирк — значит быть чудесам.

В тот день я первые попал на шоу «Даннеброг» — легендарного бродячего датского цирка — и навеки полюбил его. Я был потрясён и не мог понять: как им удаётся ежедневно давать представление в новом городе, как люди, говорящие на разных языках, умудряются понимать друг друга и что такого происходит с людьми в этой палатке, что продавцы билетов кажутся такими же загадочными, как метатели ножей, а уборщики — как воздушные гимнасты?

Я стал посещать их представления каждый год. Жизнь бродячего цирка виделась мне идеалом свободы и романтики, я грезил ею. Когда в 1996 году я поступил на фотографический факультет Датской школы журналистики и получил задание снять свой первый репортаж, я ни секунды не задумывался над выбором темы.

Мне нравится, что в цирке ничего не меняется. «Даннеброг» основало семейство Энох в конце XIX века: он имел большой успех, путешествовал по всей Европе, но в 1928-м закрылся по каким-то загадочным причинам. Только спустя 50 лет, в 1977 году, Хедди Энох, внук основателя и велоакробат, возобновил его работу. Если вы не знали: цирк — самый семейный бизнес на свете. Поэтому, когда в 2009-м Хедди умер, место начальника цирка заняла его жена Солвейг.

Обывателям их жизнь кажется экзотической и романтичной. Путешествовать, работать вместе, смотреть на восторженные лица, ухаживать за лошадьми и верблюдами... Конечно, это и составляет рутину большинства работников «Даннеброга». Но не идеализируйте, обыкновенные человеческие проблемы они тоже решают — чинят поломанные вещи, продают попкорн, готовят еду, встают на рассвете.

У работников цирка вообще очень жёсткий график работы, так как на каждый город они выделяют ровно день. Получается, что каждый новый — такой же как предыдущий, только в новом месте, и на всё у них есть только 24 часа.

Циркачи выезжают ежедневно в пять утра, едут в следующий город, ищут место для стоянки. К полудню ставят шатёр и начинают репетиции. После обеда артисты могут немного отдохнуть, после чего начинается активная подготовка к шоу. В 19:00 они дают представление, после — ужинают, собирают шатёр, немного спят и в пять утра снова отправляются в путь. И так — каждый день, с ранней весны и до поздней осени. Исключения в виде нескольких дней остановки делают только из-за непогоды или если в городе есть спрос больше, чем на одно представление. В этом сезоне, например, им удалось посетить больше сотни городов.

Недавно группу поляков, с которых началось моё знакомство с цирком, заменили украинцы. Очевидно, это произошло потому, что они просят меньше денег за свой тяжёлый труд. Известные своей надёжностью, ответственностью и трудолюбивостью украинцы по-прежнему работают за копейки. В их обязанности входит собрать и разобрать шатёр, продавать сувениры и билеты, помогать артистам, убирать. Некоторые начали играть в оркестре.

Самая яркая из них — девочка-гимнастка по имени Вероника. В этом году она впервые выступила с собственным номером. Её родители Вадим и Инга приезжают на заработки в цирк уже не первый год и каждый раз берут девочку с собой, вот она и научилась чудесам. Вероника часто пропускает школу, но уверяет, что всё навёрстывает за зиму. Говорит, учёба помогает отвлекаться от постоянных мечтаний о том, как она вернётся в «Даннеброг».

Новых артистов набирают зимой. Часть семьи отправляется по миру на поиски акробатов, актёров и людей с необычными талантами, ведёт с ними переговоры, пытается заполучить лучших. И как-то так получается, что «гвозди программы» — всегда часть семьи. Дрессировщик слона и верблюда, например — муж одной из дочерей Хедди. Муж её сестры — талантливый марокканский акробат Абдель Азиз.

В 2010 году он приехал по приглашению семейства, чтобы поставить номер, влюбился, женился, родил сына и так никуда больше и не уехал.

Говорят циркачи в основном на немецком. Некоторые знают английский, некоторые — итальянский, другие — испанский, украинский, русский. Но когда говорят «общий язык» — не всегда имеют ввиду именно слова. Жизнь в цирке простая, каждый его работник — профессионал своего дела. Поэтому чаще всего получается, что вербальная коммуникация — не такая уж и важная для взаимопонимания штука.

Мой любимый персонаж — слониха Рамболин, ей 33 года. В трёхмесячном возрасте её взял на попечение дрессировщик по имени Бернард, с тех пор они неразлучны. Это очень красивые отношения, напоминающие дружбу старой семейной пары. Они часто гуляют по городу вместе, сообщая таким образом жителям, что в город приехал цирк. Бернард, как правило, идёт впереди, а Рамболин — на несколько шагов позади. В местных супермаркетах всегда угощают слониху фруктами или хлебом. Зрелище привлекает много внимания: продавцы подкармливают Рамболин и делают себе рекламу.

Когда однажды я попросил Бернарда сфотографировать их со слонихой, он уложил её, пытаясь обнять её гигантскую голову. Рамболин зажмурилась от удовольствия и подложила свой хобот под локоть дрессировщика. Она знала, что так ему будет удобней.

В начале я не планировал фотопроект. Мне просто хотелось находиться среди акробатов, принцесс и животных, посещать маленькие датские городки, смотреть на людей. Фотоаппарат открывал передо мной такую возможность. Благодаря ему я провёл не одну сказочную неделю, снимая бурлящую цирковую жизнь. Только потом я понял, что как бы ни хотелось — одним из них мне не стать никогда.

Штатный фотограф цирку попросту не нужен, а ездить за ними по собственной инициативе — тяжело и неудобно.

Все сотрудники путешествуют на своих машинах, на время отпусков и каникул к ним присоединяются друзья и семьи. Личного пространства остаётся настолько мало, что они хранят только необходимые вещи. Не собирают хлама, не оставляют ничего про запас, не тратят время на чужих людей. Они окружают себя только тем, что действительно любят.

В этом году я решил не просто традиционно провести несколько дней с артистами, а попасть на закрытие сезона, увидеть последнее шоу в этом году. Меня интересовало даже не само шоу, вряд ли оно отличается от остальных, — я хотел запечатлеть, как выглядят и чувствуют себя артисты после полугода напряжённой работы. И я был удивлён, так как никакой бурной вечеринки не состоялось.

Циркачи сильно соскучились по своим семьям и спешили уехать к ним. Некоторые уже имели контракты на работу зимой в других местах, потому берегли время на общение с близкими. Я увидел только несколько слезинок и клоуна, удаляющегося в неизвестном направлении со старым чемоданчиком.