Мал, да удал: Могут ли МАФы улучшить город

Пожалуй, нет более популярного термина, ушедшего в народ со страниц технической документации, чем аббревиатура МАФ (малая архитектурная форма). Несмотря на то что под это определение подпадает все что угодно, от уличной скульптуры до мусорной урны, говоря «МАФ», мы чаще всего подразумеваем киоск. Причем обычно это слово употребляют в негативном ключе, что связано с хаотичным распространением ларьков в постсоветских городах. Bird in Flight рассказывает историю МАФов и разбирается, бывают ли хорошие киоски.

В июле 2021 года социологическая группа «Рейтинг» провела опрос среди киевлян про их отношение к МАФам. 70% жителей считают, что временные павильоны портят внешний вид города, примерно столько же высказались за то, чтобы все киоски в столице имели единый архитектурный стиль. Запрет на размещение МАФов вдоль основных магистралей и на выходах из станций метро поддержала половина респондентов.

Накануне городские власти презентовали проект решения, который, по замыслу авторов, должен окончательно урегулировать правила установки МАФов в Киеве. Документ определит зоны, где размещение МАФов запрещено, и многие киоски, которые годами работают и, возможно, даже имеют все разрешительные документы, окажутся вне закона. Предприниматели, чей бизнес держится на таких торговых точках, предсказуемо вышли на протест и обещают отстаивать свои рабочие места.

В Киеве с 2014 года действует мораторий на установку МАФов, но они продолжают появляться.

Борьба за МАФы, как и против них, — уже своеобразная киевская традиция. В городе с 2014 года действует мораторий на установку новых временных конструкций, однако ларьки продолжают появляться, их часто легализуют задним числом. Вместе с тем происходит и массовый снос незаконных конструкций, часто сопровождающийся протестами. Так, в марте 2021-го во время демонтажа МАФов на Троещине мужчина забрался на крышу киоска, облил себя бензином и угрожал самосожжением, если его вместе с ларьком попробуют сдвинуть с места. Тогда ему удалось защитить МАФ от сноса, однако по состоянию на сентябрь в этом месте все МАФы были убраны.

От забавы аристократов к социальному клубу

Киоск как архитектурная форма пришел в Европу с Востока. Еще в XV столетии в Османской империи были популярными небольшие пристройки-беседки, которые возводили рядом с мечетями. Турки, возможно, позаимствовали этот прием у персов, поскольку называли такие постройки словом köşk, которое произошло от персидского kōšk («портик», «дворец»). Впоследствии османская знать стала использовать киоски в качестве парковых павильонов, в которых можно было отдохнуть, наслаждаясь видом своего цветущего сада.

В XVII веке, когда отношения между христианской Европой и Османской империей стали налаживаться и начался культурный обмен, киоски открыли для себя и европейские аристократы. Но уже к ХІХ веку парковые павильоны вышли из моды, как и сам аристократический стиль жизни. В европейских городах формировался новый класс буржуа, обеспеченных и образованных людей. Пресса развивалась, а киоски — точки продажи газет — становились важными центрами общественной жизни.

Первые массовые и унифицированные киоски появились в Париже после масштабной перепланировки города бароном Эженом Османом в 1850-х, их как раз и устанавливали для распространения газет. Модернизацию города проводили во времена авторитарного правления императора Наполеона ІІІ, который не особо жаловал своих политических оппонентов, но даже он не смог оставить парижан без ежедневной порции свежей прессы.

Пышно декорированные (как и вся архитектура Второй империи, впоследствии названная ампир) металлические киоски спроектировал архитектор Габриэль Давью, который также оставил после себя в Париже несколько театральных зданий и барочных фонтанов. В 2018 году мэрия приняла решение заменить киоски на более современные конструкции из перерабатываемых материалов с большими стеклами, но это вызвало бурное недовольство горожан.

Знаменитая красная будка

С развитием телефонной сети в начале ХХ века на улицах стали появляться новые типы МАФов, а перед архитекторами и дизайнерами возникла задача проектирования таксофонных будок. Дизайн, придуманный в Британии, спустя время превратился в один из символов Соединенного Королевства — речь о красной телефонной будке.

Вид первых красных телефонных будок понравился не всем — и вопрос дизайна вышел на общенациональный уровень.

Первую такую будку К1 разработала Королевская почта в 1921 году, конструкцию сделали из бетона. Дизайн киоска понравился далеко не всем, а так как телефон становился массовым средством связи, вопрос вышел на общенациональный уровень. В 1923 году Королевская комиссия изящных искусств провела конкурс на новый дизайн, и победил проект архитектора Жиля Жильбера Скотта, получивший название К2.

Скотт в то время работал в музее архитектора-неоклассициста Джона Соуна. Возможно, вдохновившись творчеством Соуна, он решил накрыть в целом строгую и сдержанную конструкцию киоска купольной крышей. Примечательно, что автор проекта не собирался красить будки в красный цвет, который казался ему слишком резким, а предлагал синий и серебристый, но Королевская почта настояла на красном.

Проект К2 оказался настолько успешным, что Жиль Жильбер Скотт продолжил работу над будками, создав целую серию вплоть до К6, выпущенной в 1935 году специально к юбилею короля Георга V. Во второй половине столетия британские дизайнеры создали более современные модификации К7 и К8, однако символом Великобритании наравне с двухэтажными автобусами, караульными в медвежьих шапках и Биг-Беном стали будки серии К6, и именно их произвели больше всего.

Несмотря на отсутствие необходимости в стационарных уличных телефонах в наше время, эти красные будки остаются культовыми. Их перепрофилируют под уличные библиотеки и мини-галереи, в них могут установить дефибриллятор или просто оставить пустыми для желающих сфотографироваться.

Корни украинских МАФов

На территории Украины первые киоски появились в конце ХІХ века во Львове, который входил в состав Австро-Венгерской империи и быстро перенимал модные европейские веяния в дизайне городского пространства. В тот период во Львове устанавливали сразу несколько разных типов МАФов: трамвайные остановки, газетные киоски, точки продажи содовой и даже летнее кафе. Архитекторы проектировали львовские МАФы так, чтобы они вписывались в городское пространство и гармонировали с окружающей архитектурой.

В Киеве киоски появились уже после революции, торговали в них в основном газетами, а какого-то специального дизайна у конструкций не было. Как и ранее в Европе, их распространению способствовал рост роли прессы в общественной жизни. Валерьян Пидмогильный упоминает киоски в своем романе «Город», описывающем уклад жизни в Киеве 20-х годов прошлого века: «На площі Інтернаціоналу він купив у кіоску, своїм звичаєм, пук газет і, відійшовши, завмер з несподіванки».

Подобные строения по оригинальным архитектурным проектам начали устанавливать в Киеве только после переноса туда столицы УССР в 1935 году. Центр города существенно обновили, возведя здания для чиновников. Тогда же там появилось несколько ларьков, спроектированных под стать пышной сталинской архитектуре.

Когда Крещатик восстанавливали после Второй мировой, на нем разместили новые киоски, пышно украшенные, как и довоенные. Один из таких киосков 1949 года сохранился на углу Крещатика и Прорезной. Автор проекта — архитектор Анатолий Добровольский, в числе работ которого также гостиница «Украина» и здание станции метро «Крещатик». Киоск до недавних пор выполнял свою прямую функцию — торговую, а на данный момент не функционирует.

В 2007 году на Крещатике снесли основную часть разномастных ларьков, заменив их МАФами, стилизованными под послевоенные.

Ларечный модернизм

Во второй половине ХХ века наступила эпоха практичного модернизма, дизайн малых архитектурных форм стал простым и сдержанным. Самую популярную модель модернистского киоска, К67, придумал словенский архитектор Саша Махтиг в 1966 году. Конструкция из полифибры, стали и стекла оказалась настолько популярной, что К67 экспортировали не только во все страны Восточного блока, но также в США, Японию, Новую Зеландию и другие государства. Производство К67 было приостановлено только с распадом Югославии и войной, которая за ним последовала.

Однако это дизайнерское решение получило второе воплощение. После распада СССР страны Восточной и Центральной Европы захлестнула волна предпринимательства и свободной торговли, простейшей единицей которой был, разумеется, киоск. В Польше быстро осознали, что вседозволенность в вопросах дизайна ларьков может изуродовать городское пространство, от торговцев стали требовать, чтобы их киоски были именно К67. Производство аналогичных югославским моделей наладили в Лодзи под брендом Kami.

За первое десятилетие капиталистической экономики такие киоски распространились по всей стране, став своего рода символом польских 90-х. Сейчас их выводят из эксплуатации или меняют на более современные конструкции. Дизайн К67, тем не менее, не исчез: в Берлине в таком павильоне работает уличный ресторан Kioski, а нью-йоркский Музей современного искусства в 2018-м сделал К67 частью выставки, посвященной архитектуре Югославии 1949—1980 годов. В 2019-м К67 на время был установлен в центре Нью-Йорка на Таймс-сквер в рамках открытой экспозиции, которая рассказывала об инновационных дизайнерских решениях городского пространства.

Как грибы после дождя

Независимо от места переход от социализма к капитализму сопровождался появлением новых торговых площадей и соответствующих изменений в городском пространстве. Однако если в Польше, к примеру, пытались контролировать этот процесс, то в постсоветских странах на улицах городов стали появляться торговые ларьки, не представлявшие эстетической ценности. Функции «быть красивым» эти сооружения не имели.

Первые ларьки не имели функции «быть красивым».

Российский архитектор Дарья Парамонова одной из первых стала исследовать феномен постсоветской архитектуры. В своей книге «Грибы, мутанты и другие: архитектура эры Лужкова» Парамонова приходит к выводу, что одним из главных факторов, оказавших влияние на развитие архитектуры в 90-х годах, был коммерческий функционализм — повальное превращение городских пространств в коммерческие площади, вызванное снятием почти всех ограничений на торговлю для малых предпринимателей. К слову, «грибами» в своей книге Парамонова называет именно ларьки, возникшие внезапно и в больших количествах, словно грибы после дождя.

Капитализм обнажил общую проблему всех постсоветских городов: пространства оказались не готовы к свободному рынку. Качественных мест для торговли не хватало. В начале 90-х МАФы устанавливали хаотично, но уже в первой половине 2000-х этот процесс стали брать под контроль. К примеру, в Киеве во времена мэрства Александра Омельченко получение разрешения на МАФ могло занять до двух лет. С тех пор без обещаний бороться с киосками не обходится ни одна кампания по местным выборам в украинских городах. Однако такой бизнес имеет своих лоббистов среди политиков и поддержку со стороны населения, которое в нем задействовано.

Проблема не в самих ларьках как таковых, а в отсутствии регулирования их установки и внешнего вида. Заставить владельца МАФа визуально оформить его каким-то особым образом практически невозможно, поскольку четких правил в этом отношении не существует пока ни в одном украинском городе. На странице с требованиями к внешнему виду временных конструкций на официальном портале горадминистрации нет ни одного графического изображения.

Фото на обложке: Sasha India / Flickr