Не поубивать друг друга в космосе: Подготовка к полетам на Марс

В США завершился эксперимент по имитации жизни на Марсе. Он заключался в том, что группа людей на протяжении восьми месяцев жила в полной изоляции от внешнего мира на «марсианской» базе. Роль Красной планеты сыграло подножие вулкана Мауна-Лоа на одном из Гавайских островов.

NASA выделило $2,5 миллиарда на проект HI-SEAS, в рамках которого с 2013 года проведены уже пять подобных экспериментов. В последнем принимали участие четверо мужчин и две женщины — астробиолог, программист и инженеры разных специализаций. Большую часть времени участники эксперимента проводили на базе, а выйти за ее пределы могли только в скафандрах. Они должны были соблюдать технику безопасности так же, как если бы действительно находились на другой планете. Еду обитатели базы получали раз в несколько месяцев, а общаться «с Землей» могли только с 20-минутной задержкой. Задачей участников было не только посмотреть, как они смогут находить друг с другом общий язык в условиях полной изоляции от внешнего мира, но и провести определенные научные исследования, геологические и картографические изыскания.

В NASA полагают, что подобные эксперименты помогут подготовиться к созданию настоящих баз на других планетах. В частности, в космическом агентстве рассчитывают выяснить, какими качествами должны обладать люди, способные справиться со стрессом от изоляции и страха в ходе 2-3-летнего полета на Марс. Для сравнения: полеты на МКС обычно занимают полгода, ни один экипаж не провел в космосе больше 200 дней; личный рекорд принадлежит Валерию Полякову — он провел на станции «Мир» 437 суток и 18 часов. Сейчас университет Гавайев, который ведет проект HI-SEAS, готовит шестую «экспедицию». А NASA рассчитывает отправить людей на Марс к 2030-м годам.

Еще одна важная задача — сформировать экипаж так, чтобы его члены максимально хорошо ладили друг с другом. «Колонисты» регулярно играли в психологические игры, разработанные специально, чтобы определить взаимную совместимость «членов команды» и уровень испытываемого ими стресса. Также каждый участник эксперимента вел дневник и носил на теле датчики, фиксирующие громкость голоса и расстояние до других членов группы. Данные этих датчиков помогают понять, не стремится ли тот или иной житель базы избегать кого-то из соседей и не испытывает ли раздражения при дискуссиях. По словам ведущего исследователя проекта профессора Ким Бинстед, конфликты неизбежно возникнут в любом сообществе. Так что успешность группы определяется главным образом тем, насколько ее члены способны разрешать эти конфликты и выходить из них с минимальными потерями.

Следует отметить, что жилая зона базы составляет всего 111 квадратных метров — довольно мало для шести человек. Там расположены небольшие индивидуальные отсеки для сна, кухня, лаборатория, душ и два туалета. В ходе эксперимента участники также пытаются выяснить, что помогает им ослабить стресс. Например, у них есть устройства виртуальной реальности, с помощью которых они могут посмотреть на знакомый или просто красивый пейзаж.

Помимо продолжительной разлуки с близкими и необходимости непрерывно находиться в обществе одних и тех же людей, отсутствия интернета и привычных развлечений участники эксперимента терпят и другие лишения. Так, они едят только сублимированные продукты плюс овощи, которые выращивают на базе сами. По словам биолога Джошуа Эрлиха, ему удалось вырастить морковь, перец, пекинскую капусту, помидоры, редис, разнообразную зелень и картофель.

Исследователи из Гавайского университета говорят, что одним из преимуществ HI-SEAS перед другими подобными проектами в разных странах является то, что ландшафт вокруг Мауна-Лоа чрезвычайно похож на марсианский: почва красноватая и на ней практически отсутствует растительность. Впрочем, пока рекорд по продолжительности имитации жизни на другой планете принадлежит проекту Роскосмоса «Марс-500». В ходе одного из экспериментов, который завершился в ноябре 2011 года, шесть добровольцев — трое россиян, француз, итальянец и китаец — прожили в изоляции 520 дней. Эксперимент прошел успешно: несмотря на отрабатываемые трудности (однажды даже пришлось разбираться с последствиями сымитированного пожара), команда действовала бесконфликтно и профессионально.

Хотя никто не отрицает, что изоляция небольшой группы людей может привести к сложностям в общении, об этом всегда говорят обтекаемыми, максимально корректными фразами. Даже если у кого-то из участников подобных экспериментов случится нервный срыв или серьезный конфликт с другими членами группы, об этом предпочтут не распространяться. Ведь если эксперимент признают неудачным, это может отпугнуть спонсоров и привести к сокращению финансирования. Сами испытуемые тоже не рвутся лишний раз общаться с психологами: каждую жалобу фиксируют и в конце концов потенциального космонавта могут признать недостаточно стрессоустойчивым.

Об одном из редких случаев, когда о внутреннем «космическом» конфликте стало известно журналистам и широкой публике, подробно рассказывает американская писательница Мэри Роуч в своей книге «Обратная сторона космонавтики». Речь идет о моделируемом полете международной команды на космическую станцию (МПМККС) — эксперименте, который в 1999 году проводили в Московском институте медико-биологических проблем РАН (ИМБП).

«Инцидент при МПМККС случился через три месяца с начала испытания после состыковки отдельных модулей. В составе одной части экипажа находилось четверо русских. Вторая часть представляла собой куда более пеструю смесь: там были канадка, японец, русский и их командир, урожденный австриец, Норберт Крафт. 1 января 2000 года в 2:30 ночи командир русского экипажа Василий Лукьянюк оттолкнул канадку Джудит Лапьер в зону недосягаемости камер и, несмотря на сопротивление, дважды поцеловал ее, — пишет Роуч. — А еще чуть ранее двое других русских подрались и даже забрызгали кровью стены. В результате всего этого шлюз между модулями был закрыт, японец решил уйти, а Лапьер доложила о произошедшем в ИМБП и Канадское космическое агентство. По ее мнению, психологи ИМБП не оказали ей должной поддержки и даже, наоборот, сказали, что она просто принимает все слишком близко к сердцу. Несмотря на подписанный договор о неразглашении и желание стать астронавтом, Лапьер рассказала прессе обо всем случившемся».

Писательнице довелось поговорить об этом инциденте с Норбертом Крафтом. По его мнению, Лапьер страдала скорее не от домогательств, а от гендерной дискриминации — сотрудники ИМБП не воспринимали ее всерьез. Кроме того, мешал языковой барьер: канадка почти не говорила по-русски, а сотрудники наземного центра управления, как и большинство россиян из экипажа, с трудом объяснялись по-английски. Еще Крафт рассказал, что японец Масатака Умеда «закрыл шлюз просто потому, что ему надоело, что русские постоянно смотрели порнофильмы». Австриец упомянул также, что в экспериментальном модуле водился алкоголь в довольно больших количествах.

Несмотря на неприятный осадок, эта история помогла исследователям сделать несколько правильных выводов. Они поняли, что должен существовать общий язык, на котором говорят все члены команды, и что каждого из них следует подробно проинструктировать о культурных особенностях представителей других народов. В целом очень важно, чтобы у членов команды было много общего.

Особенности национального характера вообще играют довольно серьезную роль. Например, японцы боятся не вспышек гнева у космонавтов и возможных конфликтов, а депрессии, возникающей от излишне подавляемых эмоций: японцы известны своей воспитанностью, сдержанностью и привычкой безоговорочно уважать правила и старших. Даже в обычной жизни это часто доводит японцев до срывов и суицидов — что уж говорить о длительном пребывании в космосе. В своей книге Мэри Роуч рассказывает, как отбирают астронавтов в Японии. На одном из этапов претенденты занимаются оригами: каждый должен изготовить ни много ни мало тысячу бумажных журавликов. Потом специалисты внимательно изучают эти поделки, чтобы выяснить, не упало ли качество журавликов. Если последние сделаны небрежно и второпях, это значит, что человек устает от однообразной монотонной работы — а ведь именно из нее состоит жизнь астронавта процентов на девяносто.

Еще один важный вопрос — как уживаются друг с другом представители разных полов. Эксперименты показывают, что самая благоприятная обстановка устанавливается внутри смешанных групп, где мужчин и женщин примерно поровну. Однополые коллективы — сугубо мужские или сугубо женские — работают заметно хуже. Среди прочего рассматривалась идея формировать экипаж из супружеских пар — однако ученые пришли к выводу, что астронавт не сможет рационально действовать в критической ситуации, если опасность будет грозить любимому человеку. Кроме того, в случае катастрофы оставшиеся на Земле семьи лишатся сразу двух своих членов. Что касается секса во время космической миссии, то от обсуждения этой темы в космических агентствах старательно уклоняются, а в инструкциях для астронавтов содержатся нейтральные формулировки о необходимости избегать непристойного поведения.

Когда речь заходит о космосе, такого понятия, как «мелочь», не существует. Человека могут не взять в команду из-за храпа или неприятного запаха изо рта — в условиях маленького замкнутого пространства эти «мелочи» сведут с ума всех остальных.

Возможно, однажды наступит время, когда в космические корабли, отправляющиеся к другим планетам, будут пускать всех, как сейчас в самолет, но пока Марсу нужны суперлюди. Идеально здоровые и физически и ментально, обладающие огромным арсеналом знаний и практических навыков, привыкшие переносить лишения, неделями заниматься скучной однообразной работой и беспрекословно следовать правилам — и в то же время способные действовать самостоятельно в критический момент, принимать решения и брать на себя ответственность. Ведь с учетом 20-минутной задержки связи, совета с Земли можно и не дождаться.