Заселение Аргентины в архивных снимках

Европейцы поплыли в Аргентину не случайно: местное правительство предлагало бесплатную землю для первых счастливчиков, работу для всех желающих и свободу вероисповедания в качестве бонуса. Щедрость объяснялась просто. Отвоевав независимость от Испании и пережив череду кровопролитных гражданских конфликтов, к середине XIX века Аргентина превратилась в одну из самых крупных стран континента со смешным населением меньше 2 миллионов человек. О развитии сельского хозяйства или промышленности приходилось только мечтать: вопрос нехватки рабочих рук стоял так остро, что в конституцию 1853 года включили специальную статью, которая обязывала федеральное правительство всячески способствовать иммиграции европейцев. А в прологе было сказано, что основной закон адресован «всем обитателям мира, которые захотят поселиться на аргентинской территории».

В 1875 году была создана Генеральная комиссия по иммиграции. В Европе запустили рекламную кампанию о преимуществах жизни в далекой латиноамериканской стране. Это сработало: после пяти лет активного продвижения Аргентину накрыло огромной волной мигрантов. По официальной статистике, население республики на рубеже веков за счет иностранцев увеличивалось на 200 тысяч человек ежегодно и к началу Первой мировой войны приблизилось к отметке в 8 миллионов.

Режим иммиграции был максимально упрощен. Перед высадкой на берег пассажиров осматривали только врачи, которые запрещали въезд в Аргентину страдающим заразными заболеваниями, инвалидам и психически нездоровым. Людей старше 60 лет пропускали, если они приехали вместе с родственниками, которые могли о них позаботиться.

Конституция страны была адресована «всем обитателям мира, которые захотят поселиться на аргентинской территории».

По официальным данным, с 1857 по 1920 год в латиноамериканскую страну из Италии переселились почти 2,5 миллиона человек, из Испании — больше полутора миллионов. 164 тысячи из России, 87 тысяч из Австро-Венгрии, 70 тысяч из Германии. Британия, Швейцарии, Франция, Чехословакия… Генеральная комиссия по иммиграции не только вела подробную статистику, но и наняла штат фотографов. Снимки нужны были для отчетов и рекламной кампании.

Многие фотографы быстро вошли во вкус и явно снимали намного больше, чем того требовало руководство. Страна менялась на глазах, ее столица была похожа на фантастическую ярмарку, где можно было встретить кого угодно. Такой момент нельзя было упустить. Тем более что сами иммигранты запечатлеть себя на память не могли.

Главными местами фотоохоты были порт и так называемый «отель для иммигрантов», куда отправлялись все, у кого в новой стране не было родных и знакомых. В нем одновременно могли разместиться до 3 тысяч человек, которых ждали спальни на 125 двухъярусных кроватей каждая и довольно сносное трехразовое питание. При отеле работали бюро переводчиков, пункт обмена денег и больница. Первые пять дней проживания были бесплатными — считалось, что за это время биржа труда должна была подыскать иммигрантам подходящие вакансии. Если этого не происходило, пребывание в отеле за государственный счет продлевали еще на несколько дней.

Приезжих ждали спальни на 125 двухъярусных кроватей каждая и довольно сносное трехразовое питание.

Повышенное внимание фотографов миграционной службы вызывали представители разных религиозных общин. Голландские женщины и дети из общины меннонитов явно привлекли внимание человека с камерой непривычными для аргентинского глаза льняными волосами и ярко-голубыми глазами. С территории Российской империи массово приезжали молокане, которых на родине притесняли как «особо вредных еретиков» (они не признавали церкви, не поклонялись ни иконам, ни кресту). Их внешний вид отличался идеальной опрятностью. Снимавший молокан фотограф пытался узнать, в чем особенность их веры, но языковой барьер вряд ли позволил ему это сделать. На обороте снимка есть надпись: «Секта „лос молокане“ или потребители молока».

В начале 1900-х в Буэнос-Айресе, где мусульмане почти не селились, неожиданно появился небольшой турецкий квартал, где выходила своя газета и было кафе с кальянами. Просуществовал он совсем недолго, но благодаря сходившему в гости к туркам фотографу мы знаем, как он выглядел. Так же, как и гостиница Slavia, открытая иммигрантами из Польши и Чехословакии. Посланца миграционной службы поразил необычный зимний головной убор хозяина отеля. На обратной стороне снимка сохранилась надпись: «Павел Бакур (в шапке из каракуля) и его жена».

Для иммигрантов было много работы. Их отправляли поднимать сельское хозяйство, прокладывать железные дороги, возводить здания и работать прислугой в богатых домах. В Буэнос-Айресе крупным работодателем была британская компания, строившая первую линию метро. Привыкших к холоду русских, украинцев и поляков нанимали на мясокомбинаты, где они разделывали и замораживали коровьи туши.

Но в 1920-х иммиграционный ажиотаж стал спадать: в Аргентину переехало столько анархистов, социалистов и коммунистов, что власти и аристократия стали всерьез опасаться революции. Последнюю многотысячную группу переселенцев латиноамериканская страна приняла сразу после Второй мировой войны. В начале 1950-х «отель для иммигрантов» был закрыт, а позже заброшен.

Та же участь почти постигла архив, но в 1990-х из сохранившихся личных дел создали электронную базу музея иммиграции. Коробки с фотографиями переехали в Национальный архив, где были описаны и оцифрованы. Каждый желающий теперь может выяснить, когда и на каком корабле его родственники прибыли в Аргентину.

Фото на обложке: Корабль «Юлий Цезарь» с итальянскими пассажирами на борту в порту Буэнос-Айреса. 1922 год